Виталий Африка - Записки террориста (в хорошем смысле слова)

Идём внутрь. В здании Банка обитало отделение весьма хватких с виду ребят, явно измученных скукой и бездельем. А вот зачем такие ребята тут сидят, интересно? Понятно, что охраняют, но вот что? Неужели тут ещё презренный металл остаётся, в бумажном виде? Странно. По идее, Киев должен был организовать вывоз, когда стало ясно, что Украина в Донецке закончилась. Это ж бабло, дело серьёзное, не оружие там какое-нибудь. Или персонал мог растащить по домам, в период бардака и хаоса (ну, са́мого бардака и хаоса, имею в виду). Я бы растащил, на их месте. На крайняк, если что-то и осталось, почему ДНР не потратила? С деньгами у молодой Республики, мягко говоря, очень хреново. Сумок с баксами не хватает. Видимо, львиная их часть теряется ещё в Москве, а половина оставшихся — на длинном и извилистом пути до Донецка, не знаю уж, с заездом в Бенину вотчину или нет.

Спускаемся вниз (я, Москит, Серёга, полугражданский с ОГА, старший охраны и с ним трое его людей). За «как-в-киношной» сейфовой дверью кондовый советский стиль. Большая комната, за обшарпанными железными решётками тянутся на все стены и от пола до потолка ряды больших металлических ячеек. Часть пусты, как голова антифашызда, кое-где по несколько пачек валяется, а вот некоторые забиты пачками гривен до упора. Жаль, купюры только мелкие. Может, в глубине покрупнее есть? Кстати, а в чём это они синем таком?

Серёга разъяснят задачу. Нужно по очереди открывать ячейки, считать деньги, сверять их с имеющейся описью, после чего складывать в мешки и относить наверх, в хранилище поменьше. А оттуда их уже будут выдавать нуждающимся. Нет, список нуждающихся уже утверждён, вакансий нет. Что за синяя хрень? А это укры по команде из Киева пытались так деньги испортить, чтоб ДНР не досталось. Но ничего страшного, заляпанные до непригодности деньги уже были отбракованы, когда первичная инвентаризация хранилища проводилась. Остались только годные. Ну, всё, за работу!

Забираясь по стремянке к верхнему ярусу, лениво размышляю, как здорово было бы поучаствовать в обоих процессах. Как в «уничтожении денег, чтоб не достались ДНР», бугага, так и в «отбраковке». Шашлык, три, выбросила в пропасть. Интересно, где сейчас «уничтожители»? Как минимум в Испании, думаю. Ладно, не судьба, значит.

Достаём пачки из ячейки, пересчитываем, сверяем с описью, складываем в мешки. Относим мешки наверх, вынимаем пачки из мешков, раскладываем по полкам в хранилище. Переходим к следующей ячейке. Пачки складываются в килограммы, те в десятки килограммов, а затем и в сотни. Мля, ну на хрена столько мелких купюр в РКЦ хранить?

По мере втягивания в работу строгость в соблюдении технологии постепенно отступает. Ещё не полностью выпотрошена ячейка, а заполненные мешки уже кто-то тащит наверх, а другой кто-то снимает печать со следующей ячейки.

— Так, минутку! Давайте ещё раз пересчитаем!

— А что такое?

— Тут десять тысяч не хватает в ячейке!

— Мля!! Точно?!

— Надо пересчитать.

— Ёбаный насос! А где все мешки с неё?

— Наверх уже часть отнесли.

— БЛЯДЬ!!! КАКОГО ХУЯ!?!?

Ну, вот, начались поиски виноватых. Можно подумать, он (Серёга) сам не присутствовал, когда восторжествовал хаос. Ладно, идём наверх тащить мешки обратно. Разумеется, выясняется, что наверху их уже открыли и разложили по полкам. После часа разбирательств, перекладываний, пересчитываний и мозготраханий десятка килогривен по-прежнему в самоволке. Вариантов, собственно, два — либо первичная инвентаризационная комиссия ошиблась (я так понял, Серёга и в ней был, вместе с «полугражданским»), либо кто-то из присутствующих сунул пачку соток за пазуху. Идея обыска незримо повитала в воздухе и, оставшись невысказанной, тихо растворилась. Серёга уныло констатирует:

— Мля, и что я Захару докладывать буду? Это ж у него на контроле вопрос.

— Давай всё досчитаем, а там уже будем докладывать. (Старший охраны.)

Как обычно, после кражи лошадей конюшню запирают с удвоенной бдительностью, так что потрошение оставшихся ячеек проходит медленно и печально, с двойной перепроверкой всего и вся. Больше недостач не выявлено. Излишков, как легко догадаться, тоже. Делать нечего, Серёга звонит Захарченко, и, судя по лицу, ему вставляют нехилый фитиль. Отключается. «Полугражданский» интересуется:

— Ну, чего?

— Сказал, меня не ебёт, рожайте, где хотите, можете скидываться все.

Лица присутствующих выразили категорическое неприятие вышеозначенной идеи. Серёга, став на секунду аватаром коллективного бессознательного, решительно выдаёт:

— Да пофиг, это он так, мозг поебать. Забудет. Надо только акт составить и расписаться всем. (Присутствующие выражают мордами лиц одобрение.)

Насчёт акта — это он правильно решил. Чем толще слой бумаги, прикрывающий пятую точку, тем труднее карающему органу в неё проникнуть. Что он там пишет? «…Предположительно причиной стала арифметическая ошибка в ходе первичной…» Ага. Правильно. Я бы тоже так написал. Расписываемся.

Дружной толпой поднимаемся наверх, где Серёга нас и отпускает. Разумеется, не забыв попросить держать язык за зубами, дабы не распалять страсти в и без того сильно уставшем от безденежья личном составе. Садимся с Москитом в машину.

— Ну, что, ко мне заедем? Моя картошку с мясом приготовила.

— Поехали. Но сначала мы заедем куда-а-а-а?

— За пы-ы-ывом…

— Молодец, товарищ ополченец. Правильно понимаешь суть текущего политического момента. Поехали.

— Африка! Поедешь с Равилем и Амидом в машине!

— Понял.

Интересно, что ж меня всё в телохранители-то так пытаются запихать? Вроде не боевик от слова совсем, и внешности не особо брутальной. Шириной торса, позволяющей прятаться за мной от пуль, тоже не отличаюсь. А вот, поди ж ты…

Рассаживаемся, я в джипе с Барсом и Амидом, за рулём Старик (он же Старшина, он же Старый, он же Вова, в общем, кто только как не называет). Едем же мы в Горловку, где Барс будет вести переговоры с украинцами по поводу линии разграничения и вообще воплощения на практике Минских соглашений. Причём переговоры конспиративные, т. к. украинцы поставили это непременным условием. Типа лицо пытаются сохранить перед публикой. Вообще, конечно, по моему глубокому убеждению, степень рациональности этой затеи стремится к нулю, причём снизу.

Во-первых, укры являются объектом, а не субъектом. Соответственно, разговаривать с ними имеет смысл лишь о предельно конкретных, локальных вещах. «Не пытайтесь продвинуться дальше, и мы не будем обстреливать ваш батальон». Во-вторых, даже в таких случаях это имеет смысл, только если есть возможность сразу и жёстко наказать украинца за нарушение договора. Плюс его необходимо время от времени бить просто для профилактики. Иначе он договор всё равно нарушит. Причём сделает это с удовольствием и полным осознанием своей моральной правоты. При этом будет остервенело врать окружающим, что это вы во всём виноваты. «Врёт, как украинец», короче. Причём, что любопытно, «новоукраинцы» из числа недавно обукренных жителей Малороссии и Новороссии явно превосходят в этом настоящих, галицко-волынских украинцев. Ну да феномен пламенности неофитов не есть нечто новое на этой планете, как и на некоторых других.