Сборник - «Лимонка» в войну

Оборона Славянска.Приехав днём в город, уже вечером мы получили оружие. Мы были в Славянске в период пика боевых действий, когда его обстреливали артиллерией ежедневно. Однажды отцы-командиры спросили у нас: есть ли добровольцы для восстановления водоснабжения города? Укропы разбомбили водопровод. Вчетвером мы поехали с бригадой ремонтников-сварщиков, за день до этого их обстреляли. 8 часов мы лежали в поле. Магистраль водопровода, которую взорвали укропы, располагалась между Семёновкой и Карачуном. Я лежал, глядя на Карачун, и видел, как гаубицы бьют по Семёновке. Заварили водопровод, приехали в город, там уже была вода, но на следующий день укропы разнесли подстанцию, и воды всё равно не стало.

Донецк.Потом был вывод войск из Славянска. Выходили по «зелёнке», взяв местные автобусы и маршрутки. Мы ехали, выше головы летали трассеры, били украинские зенитки, но они не могли нас поймать, потому что мы двигались в ложбине.

По приезде нас определили в роту охраны первых лиц государства. Там мы просидели месяц и уехали оттуда в Луганск, потому что хотели более активных действий.

В Луганске мы служили в роте специального назначения «Мангуст». Это такой луганский спецназ. Так, в Донецке есть подразделение Моторолы, а там аналогичное подразделение Мангуста. В ноябре я отправился в посёлок Сокольники, удерживаемый нашими ребятами.

Сокольники.Я приехал уже после знаменитого боя, состоявшегося 5–6 ноября. Укропы очень долго соображали, что произошло, как за несколько часов 24 человека перебили 247 их солдат. После этого они решили отомстить и с 12 ноября начали уничтожать Сокольники.

Я приехал уже в постапокалипсис, деревня была уничтожена, вокруг всё сгорело. В каких-то серьёзных боях я там не участвовал, много стрелял, но это не был прямой контактный бой. Я был оператором ПТУРа, «Утёса» и СПГ. На всём этом приходилось играть одновременно, бегать от одной позиции к другой.

Была история, когда в течение двух суток на нас вылезала по нейтралке и поливала укроповская «ЗУшка». На третьи сутки мне пришлось отгонять её из «Утёса», расстреливая ленту на слух, по звуку работающего двигателя.

Медаль.После обороны Сокольников мы воевали в медвзводе, в усилении. В наши обязанности входила охрана врачей и вывоз раненых с позиций. Именно этим мы и занимались в Дебальцеве.

Еще до котла наше подразделение выдвинулось в сторону Дебальцево, стояли в Стаханове. Тогда случился кровопролитный бой под Троицком. Наши пытались взять укрепрайон укропов, но из этого ничего не получилось. Нужно было забирать оттуда ребят. Там был, что называется, «пиздорез», никто не хотел ехать, потому выбор пал на нас, как идейных российских добровольцев. Ну, мы и поехали. У нас было всего две «маталыги» [бронетранспортер МТ-ЛБ], наша и ещё одного такого же идейного товарища.

После этого боя внутри нашей «маталыги» остался толстый слой крови и соляры. Точно не знаю, сколько раненых мы подобрали, но по крайней мере тридцать человеческих жизней мы спасли, плюс эвакуировали нашу разведку.

За эту операцию меня представили к награде.

Apocalypse now.После этого было Дебальцево. Туда мы поехали, когда уже образовался котёл. Мы вломились на разбитые укроповские позиции ближе к ночи. Начали их обследовать и потеряли одного бойца. Пошли его искать и наткнулись на группу отступающих укропов.

– Здорово, хлопцы!

– Здорово. А вы Малого не видали?

– Ни-ни, не знаем такого.

Мы понимаем, что это укропы, а укропы понимают, что это мы.

– Ну ладно, ребята, мы к вам завтра на позиции приедем. Вас уже не будет?

– Ни-ни, не буде.

Решили лишнюю кровь не лить, мирно разошлись.

Мы пришли на следующее утро в 6 часов, и там нам открылся весь этот апокалипсис. Столько укроповских трупов мне еще не приходилось видеть. Они складывали трупы своих солдат в штабеля в чёрных «американских» мешках. Этими мешками было забито всё, что можно. Своих раненых они бросили, и те замёрзли насмерть. Закоченевшие мертвецы лежали на носилках. Было видно, что им оказывали медицинскую помощь: руки-ноги перемотаны, валяются шприцы, ампулы от обезболивающего и антишока.

Будучи фанатом фильма «Апокалипсис сегодня», я нашел две колоды карт и ходил по полю, раскидывая их на трупы врагов. Обе колоды ушли вчистую. «Это кощунство», – упрекнули меня товарищи. Стоя посреди выжженного поля, разорённых окопов и разбитой укроповской техники, я ответил: «Нет, это апокалипсис сегодня».

Дмитрий Колесников, март 2015

Мой коллега Серёга, вечно намекающий на то, что свои сутки/трое он подрабатывает в каких-то «о-очень серьёзных структурах», уже целый год кричит, что сейчас «мы с Путиным» всех порвём, одновременно вспоминая первую чеченскую и православие. Но он никуда не поехал, да и вряд ли поедет куда-то дальше булочной без разрешения жены. Ещё один знакомый – охотник Димон – всё время рассказывает про свои карабины (которые и нарезные, и дорогие, и с оптикой, и с ночниками), про то, как два раза в неделю тренируется в тире, как попадает в какую-то монету с какого-то расстояния, а потом хвалится фотками героически убитой, в соавторстве с ещё пятью «боевиками», дикой свиньи. И, конечно, он за то, чтобы «мочить бандеровцев», но он никуда не едет. Предприниматель дядя Саша, бывший подпол, выросший в Харькове, ненавидящий «вообще всех хохлов», узнав, чем я занимаюсь, пожертвовал лично мне в руки СТО рублей на Донбасс и улетел в Майами…

А Вильям взял и приехал к нам! Номер, определившийся на телефоне, был какой-то невообразимой длины, что свидетельствовало о его явно инопланетном происхождении. Мужской голос, прорываясь через шумы галактики, быстро говорил по-английски. Не разобрав ни единого слова, я в ужасе положил трубку и послал вежливое смс с адресом электронный почты и просьбой изложить всё в письменном виде. Ответ пришёл очень быстро: «Здравствуйте, я Вильям из Шотландии, 33 года, хочу вступить в интербригады и сражаться за Новороссию, у меня открыта виза, когда я могу приехать? К сожалению, никакого военного опыта не имею». Такая простота и решительность показались мне странными, подумалось о том, что какой-нибудь британский геймер с внешностью Гарри Поттера окончательно свихнулся в своём виртуальном мире, а здесь его придётся учить шнурки завязывать. Но я вежливо ответил, что надо всего лишь купить билет на самолёт до Москвы, а здесь уж мы встретим, разместим и «поможем чем сможем». Через пару дней Вильям прислал мне сообщение, в котором указывалось время прилёта и номер рейса. Также было решено, что несколько дней до отправки на Донбасс он проведёт у меня в гостях.