Сборник - «Лимонка» в войну

Генри О., сентябрь 2015

Чтобы встретить добровольца Олега на городском автовокзале Донецка, нам пришлось пройти пешком через всю центральную часть города. В два часа ночи это сделать достаточно проблематично из-за комендантского часа. Опасаясь патруля, мы прошли без приключений практически весь путь и у самого входа на вокзал напоролись на милицейскую машину и мужиков с автоматами.

Здесь есть важный момент – если патруль вас заметил, то лучше и не пытаться его обойти. Вместо этого мы подошли и внаглую поинтересовались дорогой на автовокзал. Этот нехитрый психологический трюк сработал, и нас пропустили, пожелав удачи. Свою роль в удостоверении нашей благонадёжности сыграли красные паспорта. Эти отличные книжечки не раз выручали нас в Донецке.

Олег ждал нас на вокзале в адидасовском спортивном костюме и такой же «спортивной» шапочке. Типичный «пацанчик с раёна», но в хорошей физической форме, кандидат в мастера спорта по самбо, как потом выяснилось. Наскоро поздоровавшись и извинившись, мы двинулись на нашу съёмную квартиру. Нас было трое – будущий ополченец Олег, я и Андрей.

Немного отойдя от автовокзала, Олег начал заметно нервничать, а потом совсем остановился: «Не, ребята, здесь что-то не то. Вы не те, за кого себя выдаёте. Органы… мы-мы-мы-ме, органы… я знаю, я читал про это». Немного послушав его, мы с удивлением поняли следующее. Будущему ополченцу Олегу по ряду косвенных признаков показалось, что мы собираемся отвести его на конспиративную квартиру, чтобы разобрать на запчасти и во славу единой Украины отправить их за большие деньги через линию фронта. Органы – очень ценный товар.

А Олег всё крутился на месте, готовый в любую минуту драпануть от нас в ближайший двор, и выдавал новые тезисы телевизионной пропаганды, пропущенные через его несложно устроенный мозг: «Руки врачей, у вас руки врачей, вы не похожи на военных». «Идиот, мы волонтёры. Он – зубной техник, а я – программист». Доказать что-то Олегу было уже невозможно, и мы просто двинулись вперёд, надеясь, что парень испугается остаться один посреди ночи в незнакомом городе.

Он действительно пошёл за нами на дистанции в несколько метров, готовый предпринять самые решительные действия в случае провокации с нашей стороны. Наша компания выглядела очень глупо. Всю дорогу я себе представлял, как нас тормозит патруль и Олег начинает истерично жаловаться, что мы собираемся разобрать его на органы. Нас кладут на землю, в лучшем случае просто забивая прикладами до полусмерти, да и его тоже крутят на всякий случай. Где-то через месяц в ситуации разберутся, подтвердят наши личности и выпустят на свободу.

К счастью, кроме нетрезвого ополченца нам никто не встретился по дороге. В паре мест мы проходили через сомнительного вида дворы, куда Олег очень неохотно следовал за нами, но всё же он пересилил себя и не очень смело дошёл до входа в квартиру.

Уже снимая в прихожей ботинки, мы услышали топот шагов по лестнице – это Олег рванул на свободу. Спугнули. Спускаюсь во двор. «У вас там лекарствами пахнет». «Конечно, пахнет, мы их привезли для наших ребят-ополченцев». Он настолько нас достал, что единственным желанием было поскорее сбагрить его в военкомат, куда угодно, лишь бы подальше. Военкомат открывался только через 7 часов, а на улице он бы наверняка нарвался на новые приключения. Объясняю это Олегу. «Ничего, я постою здесь». Спускаемся по одному уговаривать его. Олег уже принимает боевую позу. Получить с ноги по голове от этого натренированного кадавра очень не хочется, поэтому приходится действовать осторожно.

Кое-как уговариваем его вернуться в квартиру. Ещё два часа он стоит у двери, подозрительно оглядывая нас. «А это что?» – тычет он пальцем в сторону туалета, совмещённого с душевой. Дверь с непрозрачным стеклом вызывает нездоровые ассоциации. «Это операционная», – не выдерживает один из моих товарищей.

Показываем фотографии с пикетов по сбору помощи для Донбасса, сделанные месяц назад и ранее. Там наши лица, но это всё равно недостаточно убедительный аргумент.

Дальше мы начинаем прикармливать Олега «чайком с Майдана» и кашей. Жрать и пить после пережитого ему очень хочется. Ест он всё так же у входной двери, сидя на корточках. Убедившись, что его до сих пор не отравили и не усыпили, он становится расслабленнее, но всё так же заставляет нас потешаться над ним: «Э, а кто вы по национальности?» Братушки-армяне, белорусы и русские успокаивают его.

Утром Олег извинился, объяснив свое поведение усталостью с дороги. Он оказался хорошим, простым парнем, хотя от недоверия к нам не избавился до самого нашего расставания. У него сейчас всё в порядке, воюет в одном из отрядов ополчения.

Вот так мы не разобрали на органы Олега.

Шмель, июнь 2015

Я родился и вырос на территории СССР, являюсь свидетелем всех тех социально-экономических и политических ужасов, которые постигли его жителей после варварского разрушения нашего социалистического государства (гражданские войны, территориальные конфликты, навязанная правящей капиталистической элитой межнациональная рознь, тотальное обнищание масс, высочайшая социальная дифференциация, эпидемия алкоголизма и наркомании и т. д.) и, естественно, поддерживаю прогрессивную левую и народно-освободительную борьбу во всех экс-советских республиках. Речь идёт о движениях, политических организациях и идеях, которые имеют сильный социалистический посыл и несут в себе отрицание произошедшего контрреволюционного буржуазного переворота, который, например, привёл к тому, что значительные территории, исторически населённые преимущественно русскоязычными жителями и в прошлом (до братского СССР) принадлежавшие России (Крым, Новороссия), оказались частью крайне националистического русофобского псевдогосударственного проекта под названием «Украина», и проживающие на них люди подвергаются жесткой этнической и экономической дискриминации со стороны правящей этнократической элиты.

Это, разумеется, касается и Латвии, где я являюсь активистом местного отделения партии «Другая Россия» и членом «Штаба Защиты Русских Школ» и вместе со своими товарищами выступаю за социальную справедливость, сохранение школ с русским языком обучения, против находящейся у власти националистической клики, за дружбу народов, за налаживание экономических и политических отношений нашей Республики с Россией и за её участие в тех интеграционных процессах, которые происходят на Востоке (я имею в виду Евразийский союз, СНГ, Таможенный союз и т. д.).

Я с большим энтузиазмом воспринял те демократические процессы, которые произошли в Крыму и на юго-востоке Украины после евронацистского путча на Украине – образование 27 февраля Народного правительства Аксёнова с провозглашением курса на проведение референдума о статусе их региона и массовые антиолигархические и профедералистские протесты на Донбассе во главе с Павлом Губаревым.