Самсон Агаджанян - Жена офицера

— Товарищ генерал, сейчас идут занятия. Начальник училища запретил свидания с родственниками во время занятий. Придется вам подождать.

— Майор, это мать курсанта Соколова. В два часа у нее отходит поезд. Может сделаешь исключение?

Майор хотел сказать, что не имеет на это права, но, увидев заплаканные глаза женщины, молча кивнул, пошел на КПП.

Настя с напряжением смотрела в сторону КПП, откуда должен был появиться Дима. Мимо них прошли двое курсантов. Они браво отдали честь генералу. Настя, увидев сына, вначале не узнала его. Дима медленно приближался к ним. Издали увидев выражение лица матери, обмяк. Подошел к ней и хотел обнять, но она, отстранив его от себя, шлепнула его по щеке и, задыхаясь от слез, со стоном произнесла:

— Как ты мог так жестоко обмануть мать!

— Мама…

— Молчи, я не хочу слышать тебя! — в истерике закричала она и не в силах удерживать слезы, пошатываясь, пошла к машине. Генерал, стоя возле машины, молча наблюдал за ними. Он предвидел, что между ними будет тяжелый разговор, но такого исхода не ожидал. Он посмотрел на высокого курсанта. Тот, словно провинившийся ребенок, по-прежнему стоял с опущенной головой. Генерал подошел к нему.

— На вокзале ждет тебя отец. В два часа отходит поезд. Я сейчас позвоню начальнику училища, чтобы тебя отпустили в увольнение. — И быстро пошел на КПП.

Настя уже сидела в машине. За затемненными стеклами ее не было видно. Дима подошел к машине, открыл дверцу. Мать, прикрыв лицо руками, горько плакала.

— Мама! — позвал он.

Она не отзывалась. Дима увидел, как с КПП вышел генерал. Он подошел к нему. Калашников сказал:

— Садись в машину. Начальник училища под мою ответственность отпустил тебя до трех часов. — И скомандовал водителю: — Выжимай из машины все, на что она способна.

Водитель, курносый парнишка, соскучившись по быстрой езде, давно ждал этой команды и надавил на газ. «Волга», визжа колесами, сделав крутой разворот, выскочила на трассу. Всю дорогу мать и сын молчали. Дима попытался взять ее руку, но она сидела, не шевелясь. Будто жизнь замерла в ней. Калашников хотел завести разговор с курсантом, чтобы немного разрядить обстановку, но передумал.

Первым в ресторане их заметил Селезнев.

— Идут, — прошептал он.

Алексей встал. Дима подошел к отцу и крепко прижал к себе. Они долго стояли так, обнявшись. Настя молча наблюдала за ними. В какой-то момент у нее смягчилось сердце к сыну, хотела подойти к нему, но неожиданно увидела пронизывающие глаза цыганки. Страх пригвоздил ее к полу. До самого отправления поезда она так и не подошла к Диме. Возле вагона друзья, простившись с Соколовым, отошли в сторону, чтобы не мешать их семейному разговору. Дима попытался обнять мать, но та не позволила ему это сделать и, словно не замечая его и не прощаясь, поднялась в вагон.

— Мама! — позвал он и хотел подняться в вагон, но отец остановил его.

— Не надо. Она сейчас в таком состоянии, что бесполезно с ней разговаривать. Ты ее должен понять и со временем успокоиться. Помоги подняться.

Дима помог отцу подняться в тамбур, а сам остался внизу, Алексей с болью посмотрел на сына.

— До свидания, сынок. Мы ждем тебя.

Дима посмотрел ему вслед и, как только отец исчез из вида, не долго думая, стремительно поднялся в вагон. Возле окна, прикрыв руками глаза, сидела мать. Он подошел к ней.

— Мамочка, милая, прости, пожалуйста.

Он наклонился к ней, чтобы поцеловать, но она не позволила. Поезд плавно тронулся.

— Мама…

Но она не повернула голову.

— Дима, уходи быстрее! — обеспокоенно потребовал отец.

Поезд ускорял свой бег, а Дима все стоял и ждал ее прощения. Не дождавшись, он побежал. Алексей, прижавшись к стеклу, с волнением смотрел на перрон, и, когда мимо промелькнуло лицо сына, с укором посмотрел на жену, но та с каменным выражением лица неподвижно смотрела перед собой.

Прыгая на ходу, Дима с трудом удержался на ногах. К нему подошли друзья отца. Корягин взял его под руку.

— Я дам тебе свой адрес. Будешь в увольнении — заходи к нам. Заодно я тебя познакомлю с моей дочкой. Знаешь, какая она красивая?

— Твоя по росту не подойдет, — подал голос генерал. — А вот моя подойдет.

— Если она такая же красивая, как ты, у меня вопросов нет, — ухмыльнулся Корягин и, довольный тем, что подколол генерала, подмигнул Диме.

До самого Волгограда, словно набрав в рот воды, Настя не проронила ни слова. Зная отходчивый характер жены, Алексей решил повременить и в разговор не вступать, чтобы не подливать масла в огонь.

Новый 1988 год они встречали вдвоем. Настя по-прежнему была замкнута. Даже тогда, когда ударили московские куранты, она не заговорила. Бокалом прикоснулась к бокалу мужа и, ни слова не говоря, выпила. При тусклом свете гирлянд лампочек елки Алексей увидел, как по ее щекам потекли слезы.

— С Новым годом! — поздравил он.

Она даже не посмотрела на него.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Оба поняли, что звонит Дима. Алексей ждал, что Настя возьмет трубку, но та и не думала вставать.

— Настя, подойти к телефону, Дима звонит, — попросил он.

Но она с каменным выражением лица неподвижно смотрела перед собой.

Алексей поднялся, взял трубку.

— Слушаю…

— Папа, с Новым годом тебя! Здоровья тебе.

— Ты откуда звонишь?

— Я дома у полковника Корягина. Папа, дай трубку маме.

— Настя, возьми трубку. Дима зовет.

Та в ответ отрицательно покачала головой. Рукой прикрыв трубку, Алексей тихо, но достаточно жестко произнес:

— Возьми трубку!

Она вновь отрицательно покачала головой.

— Если ты этого не сделаешь, я уйду от тебя.

Некоторое время она расширенными глазами молча смотрела на него, явно не ожидая такого заявления.

— Ты не ослышалась. Я прошу тебя, поговори с Димой.

Она взяла трубку.

— Да…

— Мамочка, милая моя. С Новым годом тебя!

Она молча слушала.

— Мамочка, ну что ты молчишь?

— А что мне сказать? — холодно произнесла Настя. — Ты свое дело уже сделал.

— Мамочка, прости, пожалуйста. Но это была моя мечта…

Не слушая сына, она протянула мужу трубку. Дима продолжал разговаривать с матерью,

— Дима, мать ушла.

— Папа, ну почему она так жестока?

— Успокойся, все будет хорошо. Когда приедешь домой, она к тому времени успокоится. Дай Корягину трубку.

В трубке раздался голос Володи.

— Алеша, с Новым годом. Счастья и здоровья.

— Спасибо, Володя. Тебе тоже этого желаю.

Закончив разговор, Алексей пошел к жене. Лежа на кровати, Настя неподвижно смотрела в потолок. Он присел рядом и недовольно спросил:

— И долго ты так себя будешь мучить?

Она приподнялась с кровати, посмотрела на мужа.

— Я не мучаюсь. Мне просто больно, что вы оба такие жестокие и бессердечные ко мне.