Самсон Агаджанян - Жена офицера

— К такому жаркому стопочку бы!

Через минуту перед ним стояла бутылка вина. Вначале он хотел отказаться, но аппетит пересилил его, и, налив полный стакан вина, медленно смакуя, выпил и с аппетитом стал уплетать жаркое.

Вино сделало свое дело. Первым окосел Горилла. Никто его не контролировал и он выпил четыре кружки. На ногах стоять было трудно и он решил немного полежать, сошел с поста и, с трудом добравшись до своей кровати, завалился спать.

Сержант Ведерников уже выпил две полные кружки, но этого ему показалось недостаточно и он решил еще хлебнуть. Приподняв крышку, он заглянул во флягу, ему показалось, что вино кончается, и, боясь, что больше не достанется, поднял флягу и направился в каптерку. К нему присоединились два его земляка. Пили долго. Закуски, кроме хлеба и лука, не было. Двое его товарищей, совсем окосев, тут же, за столом, заснули. Ведерников, пошатываясь, вышел на улицу.

За углом казармы оправился. На улице было морозно. Поеживаясь от холода, хотел вернуться в казарму, но в последний момент передумал. Рядом, в двухстах шагах, находилась колония особого режима. В этот день его подчиненные несли службу по охране зоны и ему захотелось поздравить их с Новым годом. Он направился к запретной зоне и решил сначала поздравить часовых на постовых вышках. Некоторое время, покачиваясь, с туповатым выражением смотрел на основное ограждение, поверх которого в несколько рядов была натянута колючая проволока. Недолго думая, полез на основное ограждение. Раздвигая колючую проволоку, он до крови поцарапал руку. Часовой, стоящий на тропе наряда, увидел тень на заборе, снял автомат с предохранителя, дослал патрон в патронник, побежал к тому месту. Ведерников, громко матерясь, пытался перелезть через забор. Часовой по голосу узнал своего командира отделения.

— Товарищ сержант, это вы? — спросил молодой солдат Петров.

— А кто же еще… — матерясь, прохрипел тот.

— Товарищ сержант, вам нельзя на тропу наряда…

— Заткнись, салага! — пьяно крикнул Ведерников и с грохотом свалился с забора.

Поднявшись, он подошел к часовому, кулаком сбил его с ног, вырвал автомат, стволом упирая в его живот, нажал на спусковой крючок. В ночной тишине прозвучала глухая автоматная очередь. Ведерников наклонился к мертвому часовому, из подсумка вытащил второй магазин с патронами, сунул за пазуху, пошатываясь, пошел по тропе наряда.

В караульном помещении начальник караула лейтенант Хамазов, вместе со свободной сменой слушая магнитофон, пил чай. Стрельбу они не слышали. Выстрелы услышал часовой соседнего поста. Он подбежал к столбу, где была телефонная розетка, доложил оператору, что в районе третьего поста слышал выстрелы. Оператор сообщил начальнику караула. Лейтенант Хамазов, выслушав его, произнес:

— Это, наверное, в поселке стреляют, — но на всякий случай вышел на улицу.

Он оказался прав: со стороны поселка, где жили офицеры роты и работники учреждения, раздавались беспорядочные ружейные выстрелы. В небо взметались сигнальные ракеты. Народ встречал Новый год. Хамазов вернулся назад, не подозревая о том, что смерть медленно приближалась к нему и его подчиненным.

Сержант Ведерников, спотыкаясь, продолжая ругаться, двигался по тропе наряда. Часовой второго поста рядовой Митин увидел, как из-за угла основного ограждения показался часовой с автоматом в руках. Он подумал, что к нему идет часовой соседнего поста, его земляк Петров, но по мере приближения понял, что ошибся. Часовой был в тулупе, а этот шел раздетый. В тусклом свете лампочек, горевших по периметру, он пытался понять, кто идет. Как положено по уставу, крикнул:

— Стой, кто идет?

В ответ последовал отборный мат. Митин узнал голос своего командира отделения. Сержант, продолжая материться, подошел к нему и со всего размаху ударил прикладом по лицу. Митин, с трудом удержавшись на ногах, отскочил в сторону, трясущимися руками попытался снять автомат с предохранителя.

— Ты на кого, падла собрался автомат поднять? — надвигаясь на часового, зло произнес сержант и в упор открыл огонь. Часовой свалился на землю. Сержант наклонился над ним. Ему показалось, что солдат жив. Упирая ствол в грудь солдату, нажал на спусковой крючок. Ногой повернув голову солдата к себе, он посмотрел тому в лицо. Убедившись, что тот мертв, он направился в караульное помещение. Возле караульного помещения спиной к нему стоял часовой. Он подошел к нему и с размаху опустил приклад автомата на голову. Часовой свалился на землю. Войдя в караульное помещение, Ведерников тупо уставился на офицера. Хамазов, увидев в его руках автомат и налитые кровью глаза, медленно поднялся, но не успел сделать и шага, как из ствола автомата брызнул огонь.

Ведерников стрелял до тех пор, пока в магазине не кончились патроны.

Наступила тишина. Ведерников тупо смотрел на мертвые зела и хотел выйти, но ему показалось, что кто-то из них пошевелился. Вновь нажал на спусковой крючок, но выстрела не было. Присоединив новый магазин, он вновь открыл огонь, потом ногой толкнул трупы и, убедившись, что все мертвы, вышел из помещения, направился в сторону поселка, который был в сотне метров от охраняемой зоны.

Он постучал в первый попавшийся дом. Дверь открыла молодая женщина. Увидев вооруженного сержанта, она испуганно вскрикнула. Оттолкнув ее прикладом в сторону, он вошел в комнату. За столом сидел хозяин дома. Пьяными глазами он уставился на военного.

— Чего вылупился? — садясь за стол, с трудом выговаривая слова, произнес сержант. — Наливай.

Хозяин налил.

Ведерников выпил стакан водки одним залпом и налитыми кровью глазами уставился на женщину.

— Раздевайся, — потребовал он.

Та беспомощно посмотрела на мужа. Сержант направил на нее автомат,

— Считаю до трех. Раз, два…

Женщина сбросила с себя юбку. Ведерников, ухмыляясь, встал и подошел к ней. Попытался с себя снять штаны, но мешал автомат. Он бросил автомат и стал валить женщину на пол. Муж, придя в себя, подскочил к автомату, поднял его и со всего размаху ударил прикладом сержанта по голове.

А поселок гулял. Гулял со своей женой и командир роты капитан Васильев. Когда из караула прибежал раненый солдат и доложил ему, что в карауле ЧП, капитан уже лыка не вязал. Он попытался подняться из-за стола, но тут же свалился на стул и что-то промычал.

Разморившись от тепла, жирной пищи и выпитого вина, в канцелярии, мирно похрапывая, спал и ответственный офицер.

«Уазик» с трудом пробивался по снежному бездорожью. В машине стояла гнетущая тишина, каждый думал о трагедии, которая произошла в карауле. Несколько раз «уазик» застревал в сугробе, и, чтобы его вытащить, всем, и генералу в том числе, приходилось помогать водителю. К вечеру они добрались до подразделения. Возле казармы стоял солдат. Увидев генерала, побежал в казарму. Через минуту выбежал командир роты капитан Васильев. Увидев генерала, от страха выпучил глаза, громко заорал: