Самсон Агаджанян - Жена офицера

— А где вы так долго были?

— Мы ездили в пещеру, — ответил Дима и стал рассказывать, как там интересно.

— А на чем вы ездили?

— На твоем автобусе.

Он хмуро посмотрел на жену.

— Кто тебе разрешил автобус брать?

— Ты разрешил.

— Что-то я не припоминаю такого.

— Ты, наверное, дорогой мой муж, забыл про свою любимую поговорку, которую часто произносишь за столом, когда люди предлагают тебе произнести тост. А ты им в ответ: «Я командир, принял решение. Начальник штаба, доложи мое решение». Раз я твой начальник штаба, вот я и приняла такое решение. Позвонила твоему дежурному по полку и приказала, чтобы сию же минуту он подал мне автобус. Ты объяви ему благодарность. Команду он выполнил четко.

— Ты не должна была делать этого! — резко произнес Алексей и поднял телефонную трубку.

Настя поняла, что он сейчас устроит разгон дежурному, и нажала на клавишу.

— Дежурный тут ни при чем. Я ему сказала, что ты в ванной и передала твои слова.

Алексей положил трубку и некоторое время молча смотрел на жену.

— Алеша, если бы ты видел, как ребятишки были рады, когда поехали в горы! Я же их классный руководитель. Неужели ты не можешь понять…

Не дослушав ее, он резко произнес:

— Если еще раз от моего имени будешь звонить в полк…

Он замолчал, чтобы подобрать нужное слово. Настя с улыбкой смотрела на него. Алексей, так и не найдя нужное слово, сел в кресло и демонстративно включил телевизор. Она подошла к нему, села на спинку кресла и, прижав его голову к груди, тихо произнесла:

— Алешенька, пожалуйста, не сердись. Больше этого не повторится.

— Настя, мне автобуса не жалко. Но я не хочу, чтобы про нас ходили такие же сплетни, как про бывшего командира полка, который весь полк подстроил под прихоти своей жены.

— Я все поняла. Ты что-нибудь приготовил поесть?

— Нет. Тебя ждал.

Настя пошла на кухню. Увидев накрытый обеденный стол, улыбнулась.

Незаметно наступил Новый 1982 год. Они сидели в своей уютной квартире и ждали, когда начнут бить куранты. На телеэкране появился Брежнев. Алексей в фужеры налил шампанское, подал жене.

— Папа, а мне можно? — подал голос Дима.

— Тебе еще рано.

— Алеша, налей ему. Сегодня можно.

Вместо шампанского Алексей налил минеральную воду, подал сыну. Дима обиженно посмотрел на отца.

— Вот когда тебе исполнится восемнадцать, тогда и выпьешь. Сейчас у тебя еще молоко на губах, а ты шампанского требуешь…

— Я чуть-чуть хотел…

— С чуть-чуть и с такого возраста последует большая пьянка. Понял?

— Алеша… — с укором глядя на мужа, заступилась за сына мать. Но она не договорила, неожиданно резко раздался телефонный звонок, и она увидела, как побледнело лицо мужа. «Неужели опять у него ЧП?» — промелькнула мысль и сама подбежала к телефону. — Слушаю…

— Настенька, здравствуй! С Новым годом!

— Спасибо, мама. Вас тоже.

— Настя, а где Алеша?

— Он рядом, как вы там? Не болеете?

— Все нормально.

Она протянула мужу трубку.

— Мама… — но в трубке стоял сплошной шум. — Мама, ты меня слышишь?

В трубке раздались короткие гудки. Он расстроенно произнес:

— Линия оборвалась.

Они вернулись к столу. Брежнев с трудом произнес:

— С Новым годом! Дорогие товарищи!..

Вместе с Кремлевскими курантами раздался и звон хрусталя.

После Нового года Алексея вызвали в Душанбе. Когда Настя об этом узнала, заволновалась и с тревогой спросила, зачем вызывают. Он ответил, что едет на служебное совещание. С трудом поверив ему, со страхом стала ждать его возвращения. Вновь по ночам стали мерещиться черные глаза цыганки. Ей все казалось, что Алексей войдет и скажет, что едет в Афганистан. За несколько дней она буквально измотала себя.

Спустя три дня он вернулся. Не успел переступить порог, как Настя спросила:

— Опять в дорогу?

— В какую дорогу? — задал он встречный вопрос, но, увидев напряженные глаза жены, обнимая ее, произнес:

— Никуда мы не едем!

За ужином он пристально посмотрел на бледное лицо жены.

— Настя, ты случайно не заболела?

— Немного голова побаливает, — стараясь не смотреть на мужа, ответила она. — Алеша, а когда тебе отпуск дадут?

— По графику отпуск у меня в июне, но, думаю, не дадут.

— Почему?

— Всякое может быть.

— А если в полку будет порядок, дадут?

— Давай не будем гадать. Доживем до июня, а там видно будет.

До июня они дожили, и в полку был порядок, но отпуск Соколову не дали. Алексей стал убеждать Настю, чтобы она поехала в отпуск без него, но та и слушать не хотела. Боялась, что в ее отсутствие он уедет в Афганистан. Через гороно Настя взяла для Димы путевку в пионерский лагерь «Артек». Кроме Димы в «Артек» от города ехали еще две девочки. Отправив сына, Настя целыми днями, в ожидании мужа, сидела дома, готовила, стирала, что-то переделывала и читала запоем художественную литературу. Однажды глубокой ночью раздался телефонный звонок. Настя дома была одна. По прерывистому звонку она поняла, что звонит межгород, и подумала, что это Алешина мама. Она подбежала к телефону. В трубке раздался слабый женский голос:

— Настенька, это ты?

— Да, я.

— Это звонит твоя бабушка, Татьяна Павловна. Настенька, ты меня слышишь?

Настя похолодела. Возникло желание бросить трубку.

— Настенька, если ты меня слышишь, пожалуйста, приезжай. Дедушка тяжело болен, хочет видеть тебя. Настенька, умоляю тебя, пожалуйста, приезжай…

Она услышала плач, а потом короткие гудки. Положив трубку, села на диван, в ушах все еще стоял умоляющий голос женщины, которую боялась звать бабушкой. Она попыталась сосредоточиться, но не смогла. Ей было жалко стариков, но потом пришла боль за мать и, отрицательно качая головой, вслух произнесла:

— Нет!

До самого утра она так и не сомкнула глаз. Когда приехал Алексей и увидел опухшие глаза жены, обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

Настя рассказала про ночной звонок. Выслушав жену, он сказал:

— Ты должна лететь к ним.

— Нет!

— Настя, я знаю, как ты мучаешься, но они тебе родные, и ты должна их простить.

— Не могу! Ты можешь это понять? Не могу!

— Я все понимаю. Но кому от этого будет легче? — Он обнял ее за плечи. — Настя, надо ехать. Видно, деду совсем плохо, и перед смертью он хочет увидеть тебя, попросить прощения. Пожалей дедушку.

— Не называй его дедушкой! Я не хочу это слышать!

Он повернул ее голову к себе и, в упор глядя в глаза, произнес:

— Не обманывай себя! По твоим глазам вижу, как ты страдаешь!

— Алеша, я не могу! Они же предали мою мать!

— А может, наоборот? Как они должны были принять твою мать, когда она принесла в дом незаконнорожденного ребенка? Ответь мне! И как бы мы с тобой поступили, очутись на их месте?