Анатолий Чехов - У самой границы

У крестовины проволочного заграждения, придержав Казбека, Моргун замер и прислушался.

С шипением поднялась ослепительно яркая ракета, и тут Моргун разглядел блестящий предмет, который еще из передовых окопов привлек его внимание. Это был всего-навсего пробитый осколками котелок, неизвестно кем брошенный на нейтралке.

Пробравшись под проволокой, Моргун пополз дальше. Он не знал, сколько метров или десятков метров осталось до того места, где раньше белел в темноте как надежный ориентир ствол дерева. Доверяться можно было только чутью собаки.

То казалось, что двигаются они совсем в другом направлении, то становилось жарко от мысли, что давным-давно пересекли немецкие окопы и сейчас ползут в тылу врага. Но Казбек, часто оглядываясь и взвизгивая, уверенно тянул вперед.

Красными черточками с цвиканием пронеслись перед самым лицом трассирующие пули. Послышался какой-то шум впереди, шорох земли, и в руках Моргуна ослаб поводок.

Не слышно было ни прерывистого дыхания Казбека, ни повизгивания от боли в раненой лапе. Остановившись, Моргун не сразу понял, куда тот девался. Он хотел было опереться на темневший рядом холмик земли и с ужасом отдернул руку: пальцы попали во что-то мягкое и липкое. Рядом с ним лежал без движения, распластавшись на земле, Казбек.

Моргун еще раз тронул его, ощупал намокшую от крови шерсть на загривке, попробовал приподнять лобастую голову.

Казбек не двигался. И хотя позади шел санитар с упряжкой собак, а где-то впереди был Климок, Моргун почувствовал себя совсем одиноким.

Куда ползти, где искать Климка, где наши, где вражеские окопы?

— Климок! Петро! Климок! — позвал он вполголоса и прислушался. По-прежнему вздыхала, гремела, лязгала, стреляла огромная машина, ворочавшаяся в темноте по всей линии фронта.

— Климок! — снова позвал Моргун. Он уже слышал, как сзади, тяжело и часто дыша, приближался санитар с идущими в упряжке собаками.

И вдруг от темневшей впереди воронки донеслись слабые звуки. Моргун прислушался и уловил едва различимый стон.

— Там! — коротко сказал он подоспевшему санитару, который сдерживал собак, с ворчанием принюхивавшихся к Казбеку. В тот же момент при свете очередной ракеты он увидел над бруствером гитлеровских траншей неясные темные фигуры.

— Скорей! — скомандовал Моргун санитару и, вскочив на ноги, в несколько прыжков очутился в воронке.

Сверху посыпались на него собаки, проехав по спине лодочкой.

Климок, лежавший у гусеницы танка, вскинул руку, но едва увидел, что наконец пришла помощь, опустил пистолет, слабо застонал.

— Петро! Слышь? Это я, Иван! Держись, Петя, выскочим! Неужели не выскочим! — повторял Моргун, помогая санитару развернуть в воронке собак.

— Вези «языка»…

Моргуну на какую-то секунду показалось, что перед ним совсем другой человек, — так изменилось лицо Климка.

— И «языка» возьмем, — заверил Моргун, подтаскивая лодочку ближе к другу.

— Приказываю взять «языка»! — с неожиданной силой почти выкрикнул Климок.

Едва он успел договорить, как метрах в двадцати раздался голос: «Русс, сдавайс! Зонст вирст нидергемахт!»

«Будешь уничтожен», — перевел Моргун и метнул в сторону, откуда шел голос, одну за другой две гранаты.

Взрывы, стоны, громкая ругань, оглушающая автоматная очередь…

— Погоняй-ка, парень, своих коней, — сказал санитару Моргун, взваливая на себя гитлеровца.

— Кони сами добегут, — отозвался санитар.

— Тогда огоньком прикроешь, если что.

Волоча «языка», стараясь не упустить из виду упряжку собак, они поползли к своим окопам, и вовремя: позади ударило, в глубину ночи с воем ушли осколки.

За всю обратную дорогу Моргун только раз приостановился — там, где упал Казбек.

Оглядываясь, он не увидел собаки, хотя хорошо запомнил это место: слева белел валун, возле него виднелась разбитая, повалившаяся набок противотанковая пушка.

Может быть, Казбек сейчас тоже как-то выбирается с нейтралки? Или он, и тяжело раненный, ищет своего хозяина Климка?

Обливаясь потом, Моргун с помощью санитара удобнее взвалил на плечи гитлеровца и пополз вперед, стараясь не сбиться с «маяков» — примет, которыми саперы обозначили проход через минное поле.

Не одна группа разведчиков в эти дни пересекала линию фронта, несколько «языков» было доставлено в штабы дивизии и армии. Но как без одного звена нет целой цепи, так и сведения, полученные от плененного Климком и Моргуном немца, дополнили общую картину на фронте.

Наутро дивизия пошла в наступление.

Когда кончилась артподготовка и пехота с танками прорвалась вперед, на поле нейтралки можно было увидеть высокую, сутуловатую фигуру солдата, медленно и осторожно переходившего с места на место.

Это был Моргун, который, сдав «языка» в штаб, получил приказание отдыхать после ночного поиска и сейчас искал своего Казбека.

Нейтралка — рубеж между двумя воюющими армиями, где ночью Моргун перебегал от укрытия к укрытию, играя в прятки со смертью, — стала обыкновенной полоской земли, изрытой окопами, воронками, ходами сообщения. Все выглядело совсем иначе еще и потому, что раньше смотрел на это поле Моргун только с поверхности земли, а сейчас разглядывал его с высоты своего роста.

Вот и колья проволочного заграждения, возле которых валяется пробитый осколками котелок, а вот и похожая на сложенные вместе сковородки мина без взрывателя. На полоске влажного песка — отчетливый след: здесь прошла лодочка с Климком и здесь же они тащили «языка». С тяжелым сердцем осматривал Моргун каждую воронку, каждую выемку и наконец остановился недалеко от валуна с повалившейся набок, разбитой противотанковой пушкой.

— Казбек! — без всякой надежды в который уж раз позвал он.

Он вспомнил свой разговор с Климком перед его отправкой в санбат.

На Моргуна глядели суровые, обведенные темными кругами глаза. Как непохожи были они на прежние, веселые и насмешливые, глаза его закадычного друга.

— …А я, — сказал Климок, — когда один лежал у танка, зарок себе дал. Приведет Казбек помощь, в жизни его не оставлю. После войны, думал, на границу с собой возьму. Видно, не судьба…

Моргун вздохнул и вдруг в углублении под валуном увидел вытянувшегося, с запекшейся па голове и морде кровью, страшного своей худобой Казбека. Моргун едва узнал его.

— Ах ты, друг ты мой, друг Казбек, — проговорил он и поискал глазами, чем бы можно копать землю, чтобы похоронить Казбека, но поблизости ничего не увидел, кроме валявшихся гильз и осколков.

Моргун еще раз посмотрел па собаку и заметил, что у Казбека как будто дрогнуло ухо.

— Казбек! — закричал Моргун. — Слышишь, Казбек!..

Пес по-прежнему не шевелился, но теперь Моргун ясно видел, что он медленно, едва заметно поводит боками, дышит…