Анатолий Чехов - У самой границы

— Иди по этой тропинке,- сказал он Саше,- никуда не сворачивай, выйдешь на заставу. Смотри, никому ничего не говори. Пойдешь в комнату политпросветработы, сядешь с ребятами, как будто ничего не было. Спросят — скажешь, что Аграфену Петровну повезут в больницу. Все понял?

— Понял, дядя Андрей…

— Беги, до грозы успеешь,- сказал ему Лузгин и добавил: — Помни, Саша, никому ни слова…

Саша молча кивнул и быстро, стараясь не наступать на сучья, пошел по тропинке к заставе. Отойдя метров двести, он побежал, боясь, что гроза застанет его в лесу.

Странное и сложное чувство овладело им. Как будто с появлением дяди Андрея гора свалилась с плеч: теперь уж командиры знали все. Сухомлинова спасут, и никакой шпионке не удастся сделать свое черное дело. Но вместе с тем чувство пустоты и усталости все больше и больше охватывало его. Он шел, постепенно замедляя шаг, потом остановился, прислонился к дереву и, сдерживая слезы, несколько раз глубоко и тяжело вздохнул.

Он и сам не знал, что его так взволновало: то ли ему было жаль Сухомлинова, то ли он понимал, что своим присутствием едва не помешал пограничникам, которым надо было знать, куда Макашина спрячет прорезиненный мешок и где надо будет ждать нарушителя.

Саша недолюбливал Аграфену Петровну, но все-таки считал, что она по-настоящему свой человек. А оказалось, что рядом с ним ходила не Макашина — мать погибшего на заставе пограничника, а настоящая шпионка, которая не остановилась бы и перед убийством, лишь бы раздобыть карты и схемы. Теперь стало понятным, почему ее не взяли на остров, почему она решила убрать Тобика, который своим лаем оповещал всех, куда она пошла; стала понятной постоянная тревога командиров, частые отъезды дяди Андрея… А сегодня подполковник приказал Лаврову, чтобы винтовки чистили не больше чем по десять человек сразу. Хорошо, хоть пограничники обо всем знали и следили за ней. Но как они-то со Славкой проморгали!

— Ну, ничего… Это ничего…- бормотал Саша, часто вздыхая и яростно вытирая глаза, как будто хотел осушить их до дна. Никому в жизни не согласился бы он показать эти слезы, даже Нюре, даже дяде Андрею, а больше всего Айно или Славке, которые сидели сейчас на заставе и не подозревали, что происходит здесь, в лесу.

Донесся шум мотора, какая-то крытая машина промелькнула на дороге и скрылась в том направлении, где была палатка геологов. Проводив глазами машину, Саша заторопился к заставе.

За деревьями показался свет, донеслась музыка. Саша прибавил шагу. Подойдя к ограде недалеко от домика кухни, он стал пролезать сквозь колючую проволоку. Блеснула молния, и только сейчас он заметил, как стало темно. Из-за леса ползла, клубясь на фоне пасмурного неба, темная туча. Нарастал и приближался рокот грома.

Пролезая сквозь ограду, Саша, как это бывает, когда спешишь, зацепился за проволоку и никак не мог снять рубашку с ржавого шипа. Справившись, наконец, с этим делом, он увидел, что во двор заставы въехала телега, на которой сидела Аграфена Петровна. У ворот ее встретил капитан Рязанов, помог сойти и прошел за нею в дом на половину старшего лейтенанта Лузгина.

Саша перебежал двор и, поднявшись по ступенькам своего крыльца, вошел в сени. В приоткрытую дверь он увидел, что бабка сидит на кровати и, наклонившись, растирает руками щиколотку. Капитан Рязанов, подождав в кухне Лузгина и Лаврова, вместе с ними вошел в комнату.

Увидев их, бабка засуетилась, взяла со стола небольшой продолговатый предмет и довольно легко поднялась на ноги.

Капитан что-то сказал. Лавров без предупреждения схватил Аграфену за руки и развел их в стороны.

— Что ты, что ты, соколик, что ты? — испуганно забормотала она, с заметным усилием стараясь высвободить руки. Но ей ли было тягаться с Лавровым?

На пол со стуком упал карболитовый футляр, какие в войну выдавали солдатам, чтоб при ранении в бою по записанной на бумажке группе крови сразу сделать переливание, а по фамилии узнать, откуда человек Некоторые называли эти футлярчики медальонами, некоторые — капсулами, но почти все, когда кончилась война, стали держать в них обыкновенные иголки.

Из бабкиного футляра тоже выпали иголки. Лавров наклонился и подобрал их.

— Осторожно, старшина! — негромко предупредил Лузгин.

— Лавров, осмотрите все вещи в комнате,- приказал капитан.

Саша спустился с крыльца и, обежав дом, направился к комнате политпросветработы.

Во двор заставы въехала крытая машина, та самая, которую он видел в лесу. Из кабинки вышла Нюра. Два пограничника вывели из машины бледного, ослабевшего Сухомлинова, поддерживая его под руки.

Саша остановился на пороге казармы и увидел, как вместе с Аграфеной сели в машину старший лейтенант Лузгин и Зябрин. Лавров поставил в кузов бабкину корзину, постель и чемодан. Машина умчалась с заставы.

Саша распахнул дверь в комнату политпросветработы, где должен был состояться торжественный вечер. Яркий свет кинолампы ослепил его. Возле треноги с передвижкой возился механик. От железного ящика с фильмом пахнуло запахом грушевой эссенции. «Казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки!» — гремела на всю казарму знакомая песня.

— Саша! Саша! — раздался звонкий Алькин голос.- Берлинское нападение привезли!

— Что ты, сынок, нападение мы не возим,- возразил ему механик.

Из-за бьющего в глаза света Саша не сразу рассмотрел механика. Был он маленький и плотный, в наглаженной гимнастерке и начищенных сапогах. Изо всех его карманов торчали плоскогубцы, проволочки, железочки, ножницы и ножички, а из заднего кармана брюк — даже ручка молотка и полкруга изоляционной ленты.

— Саша, пойдем! Мы вон там сидим,- сказал Алька и взял его за руку. У дальней стены стоял накрытый красной материей и весь уставленный цветами стол. Пограничники, ожидая командиров, сидели на скамейках, шумели и разговаривали. Саше показалось странным, что здесь вот были люди, которые ничего не знали о событиях в лесу. Пройдя за Алькой, Саша молча сел возле окна Айно, слушая Славкину болтовню, внимательно посмотрела на него. Рядом с Айно чинно сидели Катя и Карп Яковлевич

— А я знаю,- повернувшись к Саше, сказала Айно,- Аграфену Петровну в больницу увезли, нам тетя Нюра сказала,- и она еще раз посмотрела ему в лицо и несмело, как бы утешая, тронула его рукой.

Саша испугался: вдруг Айно заметила, что у него красные глаза? Ничего не ответив, он отвернулся, как будто что-то увидел в окне.

Саша так и не понял, огорчилась или не огорчилась Айно, узнав, что Аграфену «отвезли в больницу».

— А знаешь Солуянова? — стараясь привлечь внимание Айно, сам того не подозревая, выручил его Славка.

— Какого Солуянова? — машинально переспросил Саша.