Николай Стариков - Офицер особого назначения

— Настоящая его фамилия мне неизвестна, не видел я его ни единого раза, но звание настоящее. Все последние эмиссары приходили и уходили за линию фронта по его «дороге». Вопросы прибытия и убытия со мною не согласовывались. Не будут и вас ставить в известность, — на грустной ноте закончил монолог Усатый.

— Вы не сказали во время прошлой нашей беседы о своем месте службы, должности, — напомнил Зверь.

— Офицер отдела кадров штаба тыла Юго-Западного фронта.

— Как вы туда попали?

— Богдан помог. Козюк Богдан, младший лейтенант из СМЕРШ, друг детства, я вам о нем говорил.

— Прошлый раз вы мне не хотели называть его. Что изменилось теперь? СМЕРШ на прежнем месте.

— Тогда еще была надежда, Богдан поможет. Теперь ее нет. Гоффера он тоже знает, возможно, и сообщил ему о моем аресте.

— Случайно, от вашего осведомителя в СМЕРШ не приходилось слышать о капитане Довженко?

— Как же, в паре с Козюком работали. А зачем он вам?

— Хочу привлечь к нашей работе, наметились подходы. Говорят, грамотный офицер.

— Грамотей этот в Сталинграде остался. Он меня там едва не разоблачил. Спасибо, Богдан выручил, да так удачно, что сам Довженко оказался под следствием.

— Причина? — резко спросил Зверь, с ненавистью глядя на Усатого. — Что по этому поводу говорил Козюк?

— Точно не знаю, но какое-то дело тот идиот прикрыл, еще что-то приклеил ему Богдан.

— Живой?

— Насколько мне известно, до последнего времени был жив. Оправдывается перед следственными органами. Для нашего дела он, по-моему, совершенно не пригоден. Так вот и живем за счет других.

— Блаттлаус! Тля ты настоящая! Паразитируешь на судьбе хорошего человека, — не сдержался Зверь.

Немец внимательно посмотрел в лицо Сергея, прищурил глаза, опустил низко брови.

— Я вас узнал! — воскликнул он. — Вы капитан Бодров, старший оперативной группы. Мы ехали вместе из Сталинграда в соседних купе. Вот теперь до меня начинает доходить, в чем причина всех провалов. В разведцентре ломают головы: где корень зла? А он сидит передо мною и втихомолку улыбается своим успехам. Вы меня узнали?

— Безусловно. Активнее других подпевали «Гоп со смыком» да смотрели настороженным взглядом.

Неожиданным прыжком Усатый оказался у стола, схватил пистолет, резко повернулся, но Сергей опередил на мгновенье. Хук снизу отбросил нападавшего. Грянул выстрел, но пуля ушла в деревянный потолок. Тут же в комнату ворвались Иван и Мария.

Сергей подошел к лежавшему навзничь немцу, разжал закинутую за голову ладонь, освободил зажатый пистолет. Иван ногой перевернул Блаттлауса на живот, связал руки брючным ремнем.

Прошло несколько минут, прежде чем нокаутированный зашевелился, начал невнятно бормотать по-немецки, но постепенно взор его прояснился, Мария помогла сесть.

— Сколько же ты наделал бед для Германии! — после длительного молчания сказал он, глядя в пол. — Ведь догадывался — ты враг. Сожалею, что не застрелил, а мысль такая была. За неспособность вовремя сообразить порой людям приходится расплачиваться жизнью.

— Вы собирались сгноить меня в подполье. Как видите, не получилось. Придется вам вновь там подождать, пока не приедет Кавригин, — ответил Зверь.

На фронте случается всякое. Но такого события, чтобы в громадном водовороте человеческих судеб отец с сыном оказались вместе откомандированными на решение одной и той же задачи, не должно было произойти даже по теории вероятности.

Сергей с отцом получили распоряжение ехать в Сталинград в командировку. Вернее, такую задачу получил Сергей, а Шведов обязывался обеспечить его автотранспортом.

Толчком к последующим событиям послужила докладная записка капитана Бодрова разведывательному отделу о событиях, связанных с задержанием собственного агента под псевдонимом Сыч в Суходоле под Сталинградом, о проведенном дознании оперуполномоченным особого отдела старшиной Козюком причин его гибели.

Сергей неоднократно намеревался снять с себя груз несуществующей вины за попадание чужой пули в изображение Сталина на груди Сыча, но опасался вовлечь в очередное рассмотрение вопроса капитана Довженко. Теперь же, когда узнал из уст Блаттлауса о судьбе оперативника, пришел к выводу, что тот находится под следствием из-за него. С этим и обратился к своему руководству.

С Бодровым долго беседовал начальник разведывательного отдела по существу докладной записки.

— Надо бы давно разрешить вопрос, — говорил Кавригин, привлеченный к участию в ее рассмотрении, — снять душевную тяжесть. Без этого нагрузок хватает.

Разведывательный отдел войск НКВД по охране тыла высказал просьбу СМЕРШ совместными усилиями расследовать факт связи младшего лейтенанта Козюка с вражеским резидентом в тылу Юго-Западного фронта, необоснованного ведения «дутого» дознания в отношении собственного сотрудника.

Результатом разбирательства явилось признание факта притупления бдительности со стороны сотрудника СМЕРШ Козюка, приведшего к срыву разоблачения группы вражеских агентов в районе Сталинграда, в оговоре им оперативного сотрудника СМЕРШ капитана Довженко. Козюк был отстранен от должности, материалы дознания направлены в военную прокуратуру.

Кроме того, группа дознавателей в ходе рассмотрения докладной записки Бодрова пришла к выводу об абсурдности обвинений со стороны особого отдела.

За умелые и грамотные действия по внедрению в диверсионно-разведывательную организацию «Гидра», последующую ее ликвидацию и разоблачение вражеского резидента в штабе тыла Юго-Западного фронта капитану Бодрову присваивалось звание «майор» с вручением ордена Красной Звезды. Начальник контрразведки СМЕРШ фронта наградил майора Бодрова именным короткоствольным итальянским двенадцатизарядным пистолетом «беретта».

— Более подходящего оружия для офицера особого назначения не придумаешь, — сказал он с улыбкой. — Оружие надежное, безотказное, но пусть оно тебе никогда не пригодится, а станет подарком на память. Если что, переходи к нам на службу. Пистолет — твой пропуск в наши ряды.

Были повышены в звании все офицеры оперативной группы Бодрова. Звание младшего лейтенанта получила Мария Коробова, Ирина — звание сержанта в должности радистки.

В период разбирательства по делу Козюка Зверю пришла радиограмма из разведцентра, в которой говорилось о необходимости немедленно прекратить функционирование «Гидры», уйти в глубокое подполье, ждать распоряжения о возобновлении ее работы по сигналу «Гидра, вперед!». Связывалось это с необходимостью передислокации разведывательного центра. Давался новый график работы радиостанции. Первый перерыв в работе определялся десятью днями. В радиограмме, кроме того, руководителю «Гидры» предлагалось принять меры к поиску причин ареста Усатого, к ограничению контактов сотрудников организации с неизвестными лицами. Он также уведомлялся в том, что в ближайшее время эмиссары разведцентра прибывать не будут. Если же таковые объявятся, они подлежат уничтожению как провокаторы и агенты СМЕРШ.