Александр Авраменко - Багровый дождь

Девушка спокойно усмехнулась и уже без всякого акцента произнесла:

— Привет вам, Владимир, от подполковника Незнакомого. Не соскучились ещё по «работе»?

Она выделила последнее слово так, что всё было понятно без слов. Майор усмехнулся:

— Так я вроде не годен оказался…

— Вообще то, разговор о письме Лейбы Бронштейна к товарищу Шолохову…

— Да понял я, понял.

— Я вижу. После Нового Года полк отправят на переформировку. Мне жаль, но вы попадёте в другую часть. Там вас известят о новом задании.

Столяров полез в карман и вытащил сигареты.

— Последняя пачка. Жаль. А вообще-то, Новый Год через три дня…

— «Лаки Страйк» не пробовали?

— Даже не слышал.

— Придётся. И давайте пить чай. А то остынет…

— Не тяжело в такой шкуре?

— Бывало и хуже…

— Столяров! Собирай свою команду, поедешь в Качалино, получать новую технику.

— Есть, товарищ генерал!..

Тупоносый трофейный «Фиат» с натугой ползёт по бескрайней степи. Всюду вдоль дороги следы нашего наступления: брошенные автомобили, орудия, танки. Кое-где из-под снега выглядывают скрюченные конечности мертвецов. Никто их ещё не убирал. Не до того.

Свою трофейную «четвёрку» мы потеряли под Миллерово. Там шли жуткие бои. Да и сейчас ещё идут. Сколько там наших пожгли… Нам то повезло, все выскочить успели из танка. До того, как он в факел превратился, а в других экипажах кто один остался, а где и ни одного не уцелело. Ещё бы! Город то, почитай, одни эсэсовцы обороняли. Уж кто-кто, а эти ребята с рунами в петлицах драться умеют. Правда. Не хуже нас. Тоже до последнего. И не сдаются. Да и смысл? Всё равно повесят. «Мертвоголовых» в плен не берут…

Нас в кузове тридцать человек. Следом идут ещё два грузовика, тоже с танкистами. Это уцелевшие ребята из бригады Баданова, взявшей аэродром Тацинская, с которого самолётами снабжали армию окружённого фон Паулюса. От корпуса, в который входило подразделение осталось всего девятьсот двадцать семь человек, вышедших вчера из окружения. Всех уцелевших танкистов тоже отправили за техникой. Вот и едем такой колонной. Народ гадает, что им достанется, и чьего производства.

Все боятся изделий завода сто двенадцать. «Тридцать четвёрок» из Красного Сормова. Мечтают о нижнетагильских. А мне вот вообще «Т-34» получать не хочется. Да и орлы мои с орлицей тоже не больно горят таким желанием. Разбаловались, понимаешь трофейной техникой. Комфорт, простор, удобства… Да и мне, честно говоря, жаль. Отличная машина была. Ладно. Мы люди военные, что прикажут, то и получим…

Вместе с командиром бадановцев находим коменданта станции Качалино. Сама она представляет собой обычный степной полустанок, до отказа забитый техникой и людьми. Один за одним прибывают эшелоны, сразу попадающие под разгрузку. Этим, в основном, занимаются пленные, по преимуществу — итальянцы. Как мне объяснили — самые робкие. Никогда ничего не отколют. И работают неплохо. Им помогают наши ребята. Кстати, заметил, что они пленных жалеют. И подкармливают втихаря, и приодели. Во всяком случае, когда одна такая колонна в наших ватниках промаршировала мимо нас, я сразу и не понял, что это макаронники. Думал, штрафников гонят, ан нет — итальянцы. Из бывшей восьмой армии. Самое главное — по лицам видно, что довольны жители знойной Италии до невозможности, что и живы остались, и домой вернутся. Война то для них — кончилась…

Наконец, после долгих поисков находим коменданта станции. Высокого интендантского полковника. Тот посылает нас в окружающий станцию городок, в службу снабжения фронта. Это настоящий Вавилон. Всюду дымят буржуйки, снуют разные люди. Много раненых, дожидающихся отправки в тыл. Но вот и цель наших поисков. Длинная брезентовая палатка, из которых и состоит раскинувшийся на несколько километров вдоль рельсов город. Внутри нас встречают довольно радушно, но выясняется, что прибыли мы рановато. Наши новые боевые машины прибудут только через два часа. А пока нам предлагают пройти в пункт питания и подкрепиться, а заодно и обогреться. По продаттестату выписанному на нашу команду выдают талоны, и мы вместе с подполковником Сергеевым, командующим бадановцами, ведём наших ребят в столовую.

Кормят вкусно. Рассыпчатая перловка, густо сдобренная американской тушёнкой, кисель из овса, ещё горячий хлеб. На сладкое выдают по конфете. Невиданная на фронте роскошь! Интересуюсь, с чего бы это? Оказывается, наши попутчики и собратья теперь гвардейцы. Их корпус стал вторым гвардейским. В честь этого им и выдали. А заодно и нам, чтобы не обижать… Эх, главное, чтобы коменданту не попало за такое самоуправство…

Минуты неспешно бегут, когда, наконец, появляется посыльный лейтенант и громко кричит:

— Эшелон шестьдесят семь дробь два прибыл под разгрузку!

Все торопливо вскакивают и выбегают наружу. Молоденький лейтенант, перетянутый такими же, как он сам, новенькими ремнями портупей, ведёт нас к месту выгрузки. Танки укутаны брезентом, скрывающим очертания машин. Но можно угадать, что это машины явно не советского производства. Нежели ленд-лиз? Вот, что называется, «повезло»…

Пленные итальянцы торопливо стаскивают тенты, и нашему взору предстаёт знакомый до этого только по рисункам силуэтов английский «Черчилль»… Огромная плоская машина с уродливо тонкой по сравнению с со своими габаритами пушкой.

— Приступить к разгрузке!

Это Сергеев. На его лице такая же досада, как и у всех остальных танкистов… Но делать нечего, и мы начинаем разбираться с доставшимся нам имуществом.

При первом взгляде огромная машина вызывает только отвращение: плоские листы брони, крошечные, по сравнению с габаритами, катки шасси. Не внушает доверия и бортовой люк. Каждый из нас неоднократно видел, как легко он прошивается снарядами «тридцатьчетвёрок» и «КВ» на немецких танках, да и выскакивать из него, честно говоря, не всегда успеваешь…

Вскрываем башенные крышки при помощи специальных ключей, лезем внутрь. Первый приятный сюрприз — изнутри машина покрашена в светло-кофейный цвет. Внутри — аккуратно, нет никаких оголённых проводов, торчащих граней. Удобные сиденья, обшитые дермантином в цвет покраски. Громадная, по сравнению с другими танками, кроме «Т-28», боеукладка. Но, честно говоря, машинка какая-то не такая. Ну, не лежит у меня к ней сердце, никак не лежит. А почему — не пойму. Даже танки противника у меня вызывают большее уважение, чем этот «сарай», что ли? Даже не знаешь, как его обозвать.

Вот «Генерал Ли» — сразу окрестили «братская могила на пятерых». «Шерман» — «зажигалка Ронсон». «Валентайн» — каракатица. И всё понятно. А это — гроб на двенадцати колёсиках… Впрочем, посмотрим, на что он способен. Бой покажет.