Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]

И снова напрашивается слово «приспособленчество». Однако нельзя целиком отказывать вновь обретенной религиозности Шелленберга во всякой искренности. Но в то же время субъективной честности его веры недостаточно, чтобы исправить его крайне неопределенное отношение к высшим ценностям жизни. Шелленберг был несчастным порождением несчастливой эпохи, детищем мировоззренческого хаоса, поразившего, подобно болезни, целый континент после крушения доставшихся в наследство от прошлого порядков, сметенных первой мировой войной. Бури двадцатых годов выбросили его, как и тысячи других сыновей «потерянного» поколения, лишенного всяких корней, словно мусор, выбрасываемый прибоем, на берег тоталитарного государства. Одна лишь «воля к власти», которой были одержимы приверженцы правого (да и левого) немецкого радикализма, казалось, в состоянии наполнить души этих молодых людей. Лишь национал-социализм давал им своего рода пристанище, обеспечивая, таким образом, минимум безопасности. Вспоминается зловещая формулировка Альфреда Розенберга: «Жизнь подобна марширующей колонне. Неважно, в каком направлении и к каким результатам она идет». Тоталитарное государство давало больше: успех, славу и деньги. Оно обещало удовлетворить любые тщеславные притязания.

В качестве буржуазного наследия Вальтер Шелленберг сохранил волю к индивидуальности, пусть и не очень сильную, которая так никогда и не давала ему полностью раствориться в рядах коричневого фронта. Отрывочные, не лишенные интереса знания, интеллигентность, чувство элегантного, хорошие манеры — все это спасло его от уподобления тысячам других рядовых приверженцев нацизма. Но с другой стороны, эти преимущества сделали из него типичного недоучку-интеллигента и социального выскочку. Его окончательный портрет можно охарактеризовать двумя словами — парвеню и авантюрист.

Таков был человек, который посреди покрытой пылью бархатной роскоши отеля на Лаго-Маджоре как-то признался мне, что один из его соседей по скамье подсудимых в Нюрнберге сказал ему, что он — Вальтер Шелленберг — должен был после победы национал-социализма, с наступлением золотой эры стать преемником Генриха Гиммлера на посту руководителя СС и главы «черной элиты»; видимо, только потому его не привлекали к непосредственному участию в преступлениях третьего рейха, сказал Шелленберг, что хотели с концом эпохи массовых убийств и геноцида передать власть в «чистые руки» — о чем мечтал этот банкрот, которого история, взвесив на своих весах, нашла слишком легковесным.

Клаус Харпрехт

Мемуары Вальтера Шелленберга являются книгой, которая поможет немецкому читателю восполнить многочисленные пробелы, существующие в области документальной историографии национал-социалистского режима. События и люди, изображенные в этой книге, уводят нас в бывшее имперское управление безопасности — за кулисы таинственной сцены, актеры которой руководили деятельностью подчиненной Генриху Гиммлеру тайной государственной полиции, имперской уголовной полиции и службы безопасности.

Одной из ведущих фигур в этой сомнительной драматургии — хотя в соответствии с природой возглавлявшегося им ведомства сам он оставался малоизвестным — был Вальтер Шелленберг, последний шеф германской разведывательной службы при Гитлере. Незадолго до своей смерти Шелленберг решил приподнять занавес, скрывавший сцену, на которой он играл свою тайную роль.

Может ли то, что досталось нам в наследство от Шелленберга и стало теперь книгой, претендовать на звание произведения, написанного лично им? Я полагаю, что в качестве, так сказать, «непосредственного свидетеля» могу с чистой совестью рассеять кроющееся в подобном вопросе сомнение. Ибо никто иной, как сам Шелленберг передал мне из рук в руки летом 1951 года плоды своих первых набросков. К тому времени он уже достиг конечной «станции» на своем жизненном пути, обосновавшись в санатории в Палланце (Северная Италия).

Как раз тогда бернское издательство Альфреда Шерца носилось с мыслью издать воспоминания шефа немецкой разведки. Меня попросили принять участие в подготовительной работе. До того момента я слышала о Шелленберге лишь в связи с Нюрнбергским процессом. Мое личное знакомство с бывшим руководителем немецкой разведки состоялось в размеренной обстановке на итальянском курорте. Внешне Вальтер Шелленберг совсем не отвечал обычным представлениям о высшем руководителе тайной службы. Но я встретилась с ним не для того, чтобы пополнять свои личные впечатления, моя задача заключалась в большем: изучить определенный отрезок истории и приступить к трезвому, свободному от предубеждений и всех личных ощущений исследованию. И все же не могу умолчать о том, что иногда все во мне восставало против того, чтобы излагать на бумаге то, что диктовал Шелленберг или что необходимо было обобщить и переработать в рукописи — настолько, мягко выражаясь, мрачный, мефистофелевский мир вставал передо мной, вызванный из прошлого заклинаниями Шелленберга.

Наряду с различными частями рукописи, никак не связанными друг с другом ни структурно, ни хронологически, существовал еще и черновик, насчитывавший сотни страниц, который имел и вторую редакцию в машинописном варианте. Предстояло просмотреть весь материал и привести его в годный для опубликования вид, сохранив при этом стиль Шелленберга. Однако наступившая через два месяца смерть Шелленберга положила конец этой работе. Позднее этот материал через мюнхенское издательство «Квик» попал в Лондон, где в 1956 году был опубликован издательством Андре Дейча под заголовком «The Schellenberg Memoirs» («Мемуары Шелленберга»). Прежде чем англичане напечатали рукопись, мне удалось просмотреть ее, еще раз перелистав весь материал целиком, и убедиться в его подлинности и полноте. Если в английском издании использован не весь материал Шелленберга, как это сделано в настоящем немецком издании, все же не может быть никаких сомнений в том, что, несмотря на отдельные недоразумения и ошибки, столь естественные для иностранца, столкнувшегося с довольно неясной и полной противоречий манерой изложения, материал, лежащий в основе английской книги, принадлежит бывшему шефу немецкой разведки.

Когда в 1958 году литературное наследие Шелленберга вновь проделало путь из Англии в Германию и было в нераспечатанном виде передано мне для обработки, в нем отсутствовал, кроме отдельных набросков Шелленберга, повествующих о его попытках подготовить компромиссный мир, и документ, известный под названием «Меморандум Троза». Это составленное Шелленбергом в 1945 году в шведском городе Троза сообщение о мерах, предпринятых им за несколько месяцев до краха Германии с целью заключить мир с Западом. Поскольку эти материалы до сих пор не обнаружены, я сочла необходимым при обработке последних пяти глав книги частично обращаться к английскому тексту. Если бы в английской редакции были допущены серьезные ошибки, они вряд ли ускользнули бы от меня, поскольку я была хорошо знакома с оригиналом.