Вячеслав Миронов - Охота на «Шейха»

— Зато твою душу должно согревать, что начальство тебя ценит, помнит. По Старым Атагам что делать будете? — голос начальника перешел с маслянистого на деловой.

— Что делать? Что делать?! Работать будем. Ты же от нас не отстанешь. Только вот есть адреса, картина уже примерно ясная… — встрял я в разговор.

— Ни хрена не ясная, — перебил начальник. — Где скрывается Хачукаев — неизвестно. Архив где спрятан также непонятно. Тут этот Садаев еще объявился на нашу голову. Нет полноты и ясности картины.

— Конечно, нет! Мы еще пару месяцев протопчемся на месте, соплежуйство разведем — так все арабы стянутся к нам, вот тогда и будем подпрыгивать. Как в старой рекламе «Все флаги в гости к нам!» — теперь Саша не выдержал. — Информацию будем добывать, но без ясных сроков проведения спецоперации — все эти разговоры в пользу бедных. «Чистить» надо со всей пролетарской ненавистью! Они же так не успокоятся — новую бяку устроят, только с большими жертвами. Пока топчемся на месте — одно нападение предотвратили, второе — успешно отбили. А вот как насчет третьего — не знаю. Нападать надо, а не обороняться.

— Информацию полную добывай! Сейчас тебе не 1995 год. Тут, Ступников, политика вмешивается, все должно быть элегантно. С кружавчиками, с расшаркиванием ножкой. А ты прямо как Калинченко — только бы морды побить. Не хватает тебе интеллигентности, политеса. Политика — штука тонкая, прямо как похмелье. Чуть лишнего хватанул — и уже снова пьянка. А надо так культурно опохмелиться, чтобы снова не запить и чтоб начальники перегара не заметили, — Мячиков и сам прекрасно понимал, что наше топтание на месте ни к чему доброму не приведет.

— Понятно. Чуть-чуть беременная. Надо определиться, либо рожать, либо аборт делать. Либо чистим эти Атаги, либо сваливаем отсюда. — Ступников поднялся.

— Ты, надеюсь, на Ханкале эти речи не говорил? — Мячиков посмотрел в упор на Сашу.

— Говорил, говорил, он этими речами всех полковников достал. Как наших, так и милицейских, не говорю уже про военных, — заверил я Петровича.

— И что они?

— Они тоже, как и ты, согласно кивали головой, только вид у них был немножко рассеянный. Но все соглашались. — Ступников устало махнул рукой.

— Ну вот, видишь, они на Ханкале не могут принять решение, а что говорить про меня. Так что добывайте информацию. Работать, мальчики, работать.

Мы с Сашей вышли от начальника.

— И чего ты добился? — начал я. — Чего добился? Мячиков и так все понимает. Так просто, пар выпустил? Мы с тобой на Ханкале при любой возможности тыкали в нос всем этим полковникам и подполковникам, что надо двигаться вперед, но они сидят на месте, без указания Москвы бояться пукнуть.

В последующие дни мы начали работать. Работали все. И Разин, и Вадим Молодцов с раненым Гаушкиным. У Володи дела пошли на поправку, рана заживала, и он не сидел на месте.

Но все наши усилия были тщетны. Удалось лишь узнать, что к Хачукаеву прибыло еще подкрепление — часть сбежавших от нас милиционеров.

Садаев был жив-здоров, он, говорят, снова поклялся нам отомстить. Ну, у нас таких «мстителей» был уже вагон и маленькая тележка. Можно уже им выстраиваться в очередь.

Через своих агентов попытались выяснить информацию о местонахождении бандитов в Старых Атагах, чтобы те использовали канал РОВД. Но, как сообщили источники, это подставит их под удар. «Атагинские» милиционеры полностью подконтрольны «Шейху». И поэтому любые телодвижения со стороны «наших» милиционеров могут быть восприняты неадекватно.

Привели даже такой пример: Садаев вместе с ваххабитами выселили чеченскую семью из собственного дома, чтобы там разместиться. Ни милиция, ни местная администрация, ни сам Хачукаев, к которому пошли жаловаться крестьяне, ничего не сделали. Но таким образом мы узнали, где место дислокации Садаева. Что уже неплохо.

Гаушкин откуда-то притащил анекдот. Ползут двое. Один у другого спрашивает: «Эй, слушай, мы с тобой гоблины?» «Нет!» «Эй, а может, мы — хоббиты?» «Сколько раз можно тебе говорить, что мы не гоблины, не хоббиты, не гремлины, мы — ваххабиты!»

Мы долго ржали. Анекдот быстро разошелся по нашему маленькому гарнизону.

Так прошла неделя бессмысленного топтания на месте. И вот, наконец, поступила команда, разрешающая провести подготовительный этап спецоперации по обезвреживанию банды Хачукаева.

И началось!

Наверное, только ленивый наблюдатель не заметил нашего копошения. К нам зачастили представители Ханкалы. Приезжали и по линии командования, и по линии ГРУ, были специалисты по праву, те собирали весь личный состав и рассказывали, как в соответствии с новыми веяниями проводить зачистку.

Ну, и само собой, к нам приезжали наши кураторы, начальники. Совещания за совещанием. Каждому приезжающему начальнику нужно было в цветах и красках расписать, что именно нам известно о банде Хачукаева. Силы, средства, все это связать с оперативной обстановкой в Атагах, как новых, так и старых, увязать с обстановкой по всей Чеченской республике. А не вызовет ли наша зачистка международный резонанс? А как у нас налажено взаимодействие с разведкой? А есть ли у нас понимание целей и задач командования?

Проверяющие, что приезжали к военным и Калине, ставили примерно те же самые вопросы, только со своей спецификой. И потом они шли к нам в отдел, и мы уже в тридцатый раз повторяли заученные фразы. Они выходили из нас механически, как будто внутри включался магнитофон. А потом мы угощали приезжих. Когда наши проверяющие ходили на совместное совещание к военным, то ужинали там.

После одного из таких ужинов Молодцов сказал:

— Еще неделя такой подготовки к спецоперации и меня комиссуют с циррозом печени, как хронического алкоголика.

Получалось так, что именно нам нужна была эта «зачистка», что мы должны были убедить весь сонм проверяющих в необходимости и целесообразности ее проведения. Мы выступали в роли просителей.

Все это продолжалось больше недели. Мы устали, и валились с ног. Никогда не думал, что пить неделю — это так тяжело. Завидую алкоголикам, те пьют полжизни и никаких проблем со здоровьем.

Я старался увиливать всячески от всех этих «посиделок», мотивируя это тем, что у меня встреча с агентами. Некоторые из проверяющих просились со мной, говоря, что им необходимо лично удостовериться в объективности информации от агента.

Ступников, когда услышал об этом, взвился:

— Вы что, нам уже не доверяете?

Понадобилось немало времени, чтобы успокоить разбушевавшегося Александра. Казалось, что он готов порвать проверяющих на кусочки.

Я же просто сообщил, что источник отказывается работать с кем-либо другим, кроме меня. Поэтому, будьте любезны верить мне на слово. Если не доверяете, отправляйте домой, и работайте сами.