Аллен Даллес - Асы шпионажа

Симпатические чернила больше не поступали, на бельевой веревке Анны Стронг никакие сигналы не появлялись, а над ящичком в загоне для скота Вудхала выросла трава. Группа Калпера прекратила свою деятельность.

Через два месяца Роберт Таунсенд вновь взял на себя роль Калпера-юниора. Объяснений этому поступку нет, остаются лишь предположения. Возможно, верх взяло чувство долга, а может, для него стала невыносимой разлука с 355. К тому же и Вашингтон стал настаивать на возобновлении работы нью-йорского кружка. Во всяком случае, манхэттенские агенты вновь стали поставлять ему информацию о численности войск и военных планах англичан, подчас из ставки Клинтона. Однако доставка информации из Нью-Йорка осложнилась, ибо англичане взяли под контроль выходы из города и досматривали всех, кто вызывал у них подозрение. К счастью, у Таунсенда было еще достаточное количество симпатических чернил. Однако из предосторожности к старому трюку с бумагой Роэ прибегал значительно реже.

Тогда Таунсенд решил отправить письмо с нарочным полковнику Бенджамину Флойду в Брукхевен, в котором было написано:

«Нью-Йорк, 20 июля 1780 года

Глубокоуважаемый господин полковник! Вашу записку (слова «посланную с мистером Роэ» были зачеркнуты, но хорошо читались) я получил и принял к сведению. К сожалению, сейчас не могу выслать вам необходимые товары в связи с их отсутствием. Как только они поступят, перешлю по почте. Ваш покорный слуга

Самуэль Калпер».

Дом полковника Флойда в последнее время подвергался частым грабежам, поэтому его стремление приобрести кое-что в городе было вполне объяснимо. Так что письмо сомнений не вызывало и объясняло, почему Роэ следовал с пустыми руками. (На обратной стороне листа симпатическими чернилами был написан, естественно, другой текст.)

На бруклинском пароме письмо было прочитано английской стражей и возвращено Роэ, который беспрепятственно проследовал в Сетокет. Там он оседлал коня и поехал к ферме Вуда, чтобы навестить заболевшего хозяина. Войдя в дом, запер двери, передал тому письмо Таунсенда и рассказал о виденном по дороге. Вуд приподнялся на постели, шатаясь от слабости, и дрожащей рукой написал Талмеджу:

«Ваше письмо я получил. К сожалению, заболел и лежу в постели с высокой температурой… 724 (Остину Роэ) пришлось поторопиться, чтобы доставить сюда подтверждение Калпера-юниора о прибытии эскадры адмирала Грейва в составе шести линейных кораблей, к которым в Нью-Йорке присоединятся еще три. Пятидесяти– и сорокапушечный корабли отплыли в Род-Айленд. Там они окажутся раньше, чем вы получите это донесение. Сегодня в Уайтстоне на корабли погружены 8 тысяч солдат – с тем же пунктом назначения… Прошу извинить за возможные ошибки в письме из-за болезни. Осуществляйте необходимые передвижения войск, а я буду молиться за ваш успех. Остаюсь преданный вам Самуэль Калпер».

Калеб Брюстер ожидал возвращения Роэ в обусловленном месте, и Вудхал написал ему несколько строчек:

«Пожалуйста, отправьте прилагаемый материал по назначению без малейшей потери времени. Эти сведения могут оказаться весьма важными для судьбы нашей страны. Возвращайтесь назад по указанию Джона Болтона».

По прибытии в Феарфилд Брюстер не сразу нашел Талмеджа и поэтому попросил одного из драгунских офицеров доставить депешу в ставку Вашингтона в Прекнессе (Нью-Джерси) посыльным. В четыре часа утра 21-го она была там. Ее сразу же вручили адъютанту генерала – Александру Гамильтону. Поскольку самого Вашингтона на месте не оказалось, а Гамильтон знал про симпатические чернила, он тут же обработал послание. Прочитав текст, немедленно переслал его генералу Лафайетту, находившемуся на пути в Ньюпорт, сопроводив запиской:

«Генерал в отъезде и возвратится, вероятно, не ранее полуночи. Вполне возможно, что информация не более как финт противника, но к ней следует отнестись вполне серьезно. Посему и направляю ее вам».

Вернувшийся в штаб-квартиру под вечер Вашингтон стал ломать голову над сообщением. Клинтон мог в действительности уже быть на подходе к Ньюпорту. Остановить войска противника и заставить их возвратиться мог лишь контрудар по Нью-Йорку. Удержать же свои позиции у Ньюпорта он вряд ли сумел бы из-за слабости собственной армии. Взяв перо, он задумчиво повертел его в пальцах. Стоило ли действительно наносить этот контрудар или же достаточно заставить сэра Генри поверить, что он будет вот-вот нанесен? Может быть, перо сможет сделать то, на что не способен меч?..

В транспортное подразделение британской армии, двигавшейся в направлении морского пролива, был передан пакет с документами, найденный на дороге вполне благонадежным английским фермером. Среди них находился детально разработанный Вашингтоном план нанесения контрудара по Нью-Йорку войсками численностью в двенадцать тысяч человек. На побережье Лонг-Айленда были тут же зажжены сигнальные огни, передавшие распоряжение флоту, находившемуся уже у Хантингтона и Клинтону срочно возвратиться с армией в Нью-Йорк.

Через несколько дней Клинтон направил объяснительную записку лорду Джорджу Джермену в Лондон, в которой изложил причины неудавшегося удара по Нью порту:

«Вашингтон с двенадцатитысячной армией, совершив быстрый маневр, форсировал Северную реку и подходил к Найтбриджу, когда узнал, что я не пошел дальше к Род-Айленду. Поэтому он тут же возвратился назад и сейчас находится, как я предполагаю, в районе Оридж-Таун».

Американский же командующий, большой любитель и мастер дезинформации и обманных маневров, с большим удовлетворением пожинал плоды своей хитрости.

В предисловии к этой книге я уже упоминал об одном из известнейших и успешно работавших советских разведчиков – Рихарде Зорге. В данном рассказе читатель увидит, как аппарат его агентурной сети готовился и приступил к действиям, исходя из своих технических возможностей. Следует отметить, что группа Зорге передавала информацию непосредственно в четвертое управление Красной армии (разведывательное управление) в Москву. Сам Зорге и его радист Макс Клаузен 40во время своего довольно продолжительного пребывания в Москве прошли соответствующую подготовку в этом управлении. Вукелич 41, ближайший помощник Зорге, был тоже европейцем, все остальные – японцы.

Представители советской секретной службы за рубежом получали строжайшее указание не вступать ни в какие контакты с дипломатическими миссиями Советского Союза в странах их пребывания. Однако после начала войны в Европе в сентябре 1939 года в связи с возникшими трудностями и опасностями поездок в Шанхай и Гонконг Зорге решил пойти на риск и установить связь с представителями советского посольства в Японии, на что испросил разрешение Центра.