Владимир Жарко - Воздушные разведчики

А Михаила Глебова на одной из машин доставили на аэродром. Там он узнал, что разведданные экипажа, переданные с борта самолета, сослужили добрую службу: на разгром вражеской колонны немедленно вылетела большая группа штурмовиков Ил-2. Они нанесли ощутимый урон врагу, который перебрасывал бронетанковую дивизию с южного участка фронта в район Витебска.

Рассказал Глебов товарищам о гибели Ивана Королева и Сергея Иванова. Авиаторы поклялись отомстить захватчикам за смерть боевых друзей, за страдания советского народа.

Около недели Михаил Максимович находился в полковом лазарете. Рана на голове заживала, и летчик вернулся в свою эскадрилью. Правда, летать ему полковой врач еще не разрешал, тем более что и экипажа у него не было. Но воздух аэродрома, атмосфера боевой работы помогла старшему лейтенанту быстро восстановить силы.

На невельском направлении бои продолжались и в ноябре. Особенно трудно было летчикам, так как погода окончательно испортилась: небо наглухо затянула десятибалльная облачность, нижняя кромка которой была в 50– 300 метрах от земли, а видимость колебалась от одного до четырех километров. Из-за этого в ноябре в полку было проведено всего 5 летных дней. Экипажи выполнили 12 боевых вылетов. Но эти вылеты принесли командованию фронта большую пользу. В пяти из них экипажи сфотографировали 475 квадратных километров площади, занятой противником. Шесть фотопланшетов заполнили белые пятна на разведывательной карте фронта. Цена этих разведданных по-прежнему оставалась высокой.

17 ноября, к примеру, экипаж лейтенанта Волкова (штурман лейтенант Скуратов, стрелок-радист сержант Васютенко) вел разведку на невельском направлении. «Петлякова» атаковали два «фоккера». Волкову не удалось уклониться от боя. Одного вражеского истребителя сбили, но другому удалось все-таки поджечь самолет-разведчик. По команде Волкова члены экипажа выбросились с парашютами. Сам Волков приземлился на нашей территории, а лейтенант Скуратов – на нейтральной полосе, откуда под сильным пулеметным и минометным огнем и пришлось выбираться. Сержант Васютенко пропал без вести.

Общие потери полка за октябрь и ноябрь 1943 года оказались большими. Осталось всего 13 самолетов Пе-2, но лишь 7 из них – исправные, 6 – требовали ремонта, причем один еще находился на месте вынужденной посадки, и его предстояло переправить на аэродром. В строю числилось всего 19 летчиков, 21 штурман, 22 стрелка-радиста.

Подполковник Н. И. Лаухин решил использовать временное затишье в боевой работе для проведения летно-тактической конференции в полку. Подполковник В. Л. Дробышев с одобрением воспринял эту идею:

– Экипажи все время воюют, накопили богатейший опыт, а обобщить его просто не хватает времени. Партийные и комсомольские собрания и то проводим между вылетами или в нелетную погоду. Уверен: боевой опыт поможет молодым экипажам в более короткий срок войти в строй и с меньшими потерями.

Подготовили доклады и содоклады, выступления летчиков, штурманов, стрелков-радистов. Полковые умельцы-новаторы изготовили схемы, таблицы, диаграммы. Когда подполковник Лаухин доложил о подготовке к конференции командующему воздушной армией генерал-лейтенанту авиации Н. Ф. Папивину, который сменил убывшего на Западный фронт генерал-лейтенанта авиации М. М. Громова, тот сказал:

– Нужное дело. Обязательно приеду.

Прибыл он не один, а вместе с начальником штаба воздушной армии генерал-майором авиации Н. П. Дагаевым. Конференцию открыл командир полка.

– За полтора года войны, – сказал Н. И. Лаухин, – летчики, штурманы и стрелки-радисты накопили немало ценного в ведении боевых действий. Все это надо передать нашим молодым экипажам, чтобы в дальнейшем повысить уровень воздушной разведки.

Первым на трибуну поднялся подполковник В. Л. Дробышев. Он выступил с докладом «Ведение воздушной разведки в наступательной операции фронта». Используя вывешенную рядом с трибуной схему, начальник штаба коротко рассказал о фронтовой операции, целях, подробно изложил задачи воздушной разведки.

– Особенно большие и важные задачи стояли перед воздушной разведкой в период подготовки к наступлению, – подчеркнул подполковник Дробышев. – Требовалось вскрыть всю систему обороны противника. Наиболее эффективно здесь – фотографирование всей тактической зоны обороны врага. Командующему фронтом для принятия обоснованного решения необходимо знать начертание оборонительных позиций, их оборудование траншеями, ходами сообщения, отсечными позициями. Эту задачу успешно решили наши экипажи, например, при подготовке Духовщинско-Демидовской операции.

Докладчик проанализировал наиболее характерные действия экипажей, участвовавших в разведке обороны немецко-фашистских войск, показал дешифрованные снимки, на которых отчетливо были видны траншеи, блиндажи, дзоты, бронеколпаки, а также пункты управления.

– Только не подумайте, товарищи, что наших данных для командования фронта вполне достаточно, – прервал начальника штаба генерал Папивин. – Полную картину об обороне гитлеровцев дают добытые вами сведения в сочетании с данными других видов нашей разведки.

– В подготовительный период, – продолжил подполковник Дробышев, – воздушная разведка должна вскрывать и тыловые оборонительные рубежи на всю глубину операции. Это необходимо командованию для правильного оперативного построения войск фронта и определения задачи вторым эшелонам, подвижной группе. При переходе войск в преследование противника воздушные разведчики должны оперативно добывать данные о выдвижении резервов врага. Такие сведения используются для нанесения незамедлительных ударов по фашистским войскам. Наши разведчики в состоянии в короткие сроки добывать самые свежие и достоверные данные о противнике.

Заканчивая доклад, подполковник Дробышев сказал:

– Мы, воздушные разведчики, приложим все силы и все свое мастерство, чтобы обеспечить любую наступательную операцию необходимыми сведениями о войсках врага.

Участники конференции поддержали своего начальника штаба дружными аплодисментами.

С содокладом на тему «Летно-тактические возможности самолета Пе-2 при ведении воздушной разведки» выступил командир эскадрильи майор Г. А. Мартьянов. Высокий, стройный, широкоплечий, он едва уместился за трибуной, которая оказалась ему по пояс. Комэск как-то доверительно, будто не на конференции, а в узком кругу боевых друзей, обратился к однополчанам:

– Многие из нас в первый год войны летали на разведку на самолетах Р-пять, По-два, СБ. Конечно, больше на СБ, которыми была вооружена Третья дальнеразведывательная эскадрилья. Скажу прямо: эти самолеты не отвечали требованиям, предъявляемым к воздушным разведчикам. Фашистские истребители, особенно «мессеры», охотились за ними, как за куропатками. Частенько сбивали их. Мы теряли людей и технику, а полностью возложенные на нас задачи решить не могли. Я понимаю, конструкторам необходимо было время, чтобы создать нужную нам машину. Так уж получилось, что наиболее подходящим самолетом для нас стал пикирующий бомбардировщик. Вы помните, как мы переучивались и убедились, что наша «пешка» – отличный самолет-разведчик. У нас теперь есть все: большая скорость полета, высокий потолок, отличное вооружение, достаточно надежное бронирование кабин экипажа, совершенное фотооборудование и высокоэффективная маневренность.