Владимир Жарко - Воздушные разведчики

Георгий Алексеевич обладал сильным баритоном. В часы досуга он непременно становился запевалой. Любил оперную музыку, часто исполнял арии из опер М. И. Глинки, М. П. Мусоргского, Н. А. Римского-Корсакова. В такие часы он вообще казался рубахой-парнем. Когда же раздавалась команда на вылет, майор Мартьянов мгновенно преображался: отдавал приказы предельно четко, таким тоном, что никому и в голову не приходило возразить человеку, с которым только что пел задушевнее песни.

Формирование полка шло своим чередом. В эскадрилью майора Мартьянова, наряду с другими, были включены экипажи лейтенанта Михаила Зевахина и капитана Николая Самохина. В 1-ю эскадрилью, которой командовал майор Маргошин, вошли экипажи капитана Степана Володина, лейтенанта Михаила Гринченко, младшего лейтенанта Николая Солдаткина и 6 экипажей из запасного авиаполка.

Нелегкая задача встала перед прибывшим на должность заместителя командира полка по политчасти майором Сергеем Петровичем Висягиным. Ему предстояло создать партийную и комсомольскую организации, развернуть партийно-политическую работу. А из кого создавать партийную организацию, если летчики, техники и механики – сплошь молодые ребята? Пришли в авиацию по путевкам комсомола, в боевой обстановке стали мастерами своего дела, а возраст так и остался комсомольским. Коммунистов в полку – единицы. Сергей Петрович – опытный политработник, спокойный, общительный – сумел сколотить небольшой, но боевитый партийный коллектив.

– Да, нас пока мало, – сказал майор Висягин на первом партийном собрании. – Зато у нас большая база для роста парторганизации. Молодые летчики – в основном комсомольцы, среди техников и механиков также немало членов ВЛКСМ. За счет молодежи и будем пополнять нашу партийную организацию.

Коммунисты подробно обсудили свои задачи, каждому из них поручили конкретный участок. И вскоре партийно-политическая работа в полку заметно оживилась. Коммунисты были во всем впереди: в изучении техники, в пилотировании Пе-2, в боевом применении нового самолета, а также в укреплении уставного порядка и воинской дисциплины.

В решении последней задачи майор Маршалкович с приходом на должность начальника штаба майора В. Л. Дробышева чувствовал заметную поддержку. Стройный, подтянутый, энергичный, Василий Лаврентьевич даже собственным внешним видом показывал, каким должен быть военнослужащий. С первых дней его службы в полку авиаторы приметили: строг и требователен майор Дробышев к подчиненным. Бывало, вспылит, голос повысит, но тут же успокоится, объяснит, что и как следует делать. В то же время добивался, чтобы каждый военнослужащий требования воинской дисциплины соблюдал не слепо, а осознанно. Услышал как-то пренебрежительно высказанные новичком слова:

– Что они пристают с этой дисциплиной? Давно ведь известно, где начинается авиация, там кончается порядок…

– Разговорчики! – оборвал его майор Дробышев. Потом уже ровным тоном спросил: – Интересно, кто вам эту глупость сказал? Так может думать об авиации только тот, кто не знает ее. А у нас, в авиации, просто нет места недисциплинированности. Скажем, механик кое-как поставил контровку на моторе. Вы представляете, чем это может обернуться? Своих же товарищей подвергнет опасности. Я уже не говорю о том, что может произойти, если летчик не выдержит заданного режима полета над целью. Фотосъемку выполнит с низким качеством, командование не получит данных и не сможет разгадать замыслы врага. Тут уже не один экипаж из трех человек, а тысячи бойцов могут оказаться в беде. Словом, так: хотите служить в авиации, зарубите на носу: где начинается авиация, там идеальный порядок!

В воздух пока поднимался один лишь майор Маршалкович. Два дня он кружил на У-2 над землей, подыскивая подходящее место для полевого аэродрома. И всякий раз, выходя из кабины, огорченно разводил руками:

– Ничего подходящего. То слишком открытая местность, не укроешь от бомбежки ни людей, ни технику, то леса. Не корчевать же деревья.

На третий день вернулся довольный, приказал:

– Дробышева и Висягина – ко мне! Командира батальона аэродромного обслуживания тоже.

Развернув полетную карту, он начал объяснять подошедшим:

– Восточнее Торопца, в лесном массиве, большая поляна. На карте она не обозначена, потому что образовалась недавно, похоже, от пожара. Неподалеку – деревушка Колпачки. Но там мало домов, так что на жилье рассчитывать не приходится. Думаю, полк придется расположить вот здесь, в Ермаках. Это километра три от Колпачков. Деревня там большая, весь полк разместится.

– Надо бы на место выехать, – предложил комбат, – посмотреть, что нужно для оборудования взлетно-посадочной полосы.

– Выезжаем сейчас же, – согласился Маршалкович. Они сели в машину и поехали к поляне. Она действительно оказалась подходящей для аэродрома.

– Пни выкорчуем, землю от кустарника очистим, – оценивающе рассуждал командир батальона. – Построим землянки для инженерно-технического состава, под деревьями оборудуем капониры для самолетов. Трое суток дадите, товарищ майор?

– Лучше бы раньше, – ответил Маршалкович. – А вон там под сосной, – указал он на северную сторону поляны, – постройте землянку для командного пункта. На сосне оборудуйте площадку для наблюдателя и обеспечьте телефонной и радиосвязью. Теперь поехали в Ермаки.

Машина с трудом продвигалась по лесной дороге.

– Есть еще задача, – сказал Маршалкович комбату, – в течение тех же трех дней сделать сносную дорогу. А то летчиков так растрясем, что и в воздух подняться не смогут.

– Сделаем. Но помогите людьми.

– Поможем. Василий Лаврентьевич, – обратился командир к начштабу Дробышеву. – На три дня всех летчиков, техников и механиков – в распоряжение командира батальона. А вы, Сергей Петрович, побеседуйте с людьми, объясните, что сейчас главное – оборудование аэродрома, – предложил Маршалкович замполиту Висягину. – Чем быстрее мы его сделаем, тем скорее начнем летать на задания.

На окраине деревни увидели мальчишку.

– Притормози, – велел Маршалкович водителю и приоткрыл дверцу. – Слушай, парень, где председатель вашего колхоза?

– Александров-то? Вон в том доме, где красный флаг. Правление колхоза там.

Глаза по-детски восхищенно смотрели на летчиков.

– Первый раз видишь летчиков? – улыбнулся Маршалкович.

– Первый, – признался паренек.

– Теперь каждый день будешь видеть. Спасибо. Когда машина подъехала к зданию правления колхоза, на крыльце показался мужчина. Он спускался по ступенькам, опираясь на клюку, поздоровался с командирами, представился:

– Александров Михаил Александрович, председатель колхоза.