Елизавета Магнусгофская - Тринадцать: Оккультные рассказы [Собрание рассказов. Том I]

И, когда я возвращался домой, прижимаясь горячим лбом к холодному стеклу пароходного окна, — я думал о ней. Только о ней.

Ждал появления зеленых огоньков.

И огни слились с образом моей возлюбленной.

Зеленые огни моей любви…

Как дивно томиться и страдать от любви без ответа и надежд!

Гореть, страдать, отчаиваться — и снова гореть! Знать, что никогда не будет ответа.

Что счастье только во сне…

В дивном сказочном сне, овеянном ароматом любви, осиянном зелеными огнями.

Проблесковыми, непостоянными были огни.

Такова же была и моя любовь.

Она никогда не любила меня — но давала мне минуты счастья. Минуты блаженства, когда я целовал ее руки. И один лишь раз я осмелился прижаться жадными устами к ее губам!

Холодно сказала она мне, что не любит. Любит другого. Любила его всегда.

Я не упрекал ее за ложную надежду. Был благодарен за краткие минуты счастья, что давала она мне — недостойному.

Я плакал, целуя ее руки. Я безумно любил. Не полюблю так никого. Никогда…

Она ушла от меня. Я привык видеться с ней каждый день… Теперь мы не виделись месяцами. Я ушел сердцем и умом куда-то в бездонную пропасть. Пробовал искать забвения в вине. В кокаине. Не находил.

И единственное, что давало мне успокоение, от чего струился в мятущуюся душу мою мир — это зеленые огни нашей гавани.

Говорят, зеленый цвет — цвет надежды.

Неправда! Зеленый огонь — это любовь!

Я зашел в храм.

Много церквей в нашем большом городе. Но я люблю из них только одну. Не потому, что в ней какой-нибудь особенный батюшка. Батюшка самый обыкновенный. Старичок. Кроткий. Простой. Глубоко верующий. Каких много на Руси. Пение — как во всех церквах. Не лучше, не хуже. На стенах нет икон старого письма, художественных фресок, чего-нибудь замечательного.

Но не в батюшке дело. Не в иконах. Не в пении.

А, может быть, именно в иконах. У одной из них, старой, темной — Николай Чудотворец изображен на ней, с потемневшим от времени ликом — горит лампада. Неугасимая она. Ночью погашены в храме все, а эта горит. Видна и из окон церковных.

Зеленая лампада Николая Чудотворца! Зеленая лампада освещает его образ.

Строги святые. Строги и бесстрастны их лики. А вот этот святой… Какой благостью, какой любовью к страждущему человечеству дышит его лицо. Строгое с первого взгляда — и такое благое, если всмотреться в его очертания. Знает и любит — и как еще любит его — русский народ. Вся страждущая Русь. Какие грехи не исповедовались у его подножия. О чем только не молились ему грешные люди.

Улыбался своей светлой улыбкой святой, слыша кроткия, наивные или дерзостные молитвы. И делал так, как требовала того Божия воля.

И не противился никогда, что горит перед ним зеленая лампада…

Я вышел из храма. Оглянулся еще в последний раз на неугасимую лампаду и медленно побрел по улице. Напротив храма — ярко освещенные окна. Какая-то лекция. Не посмотрев даже на программу, взял я билет. Не все ли мне равно, о чем и кто читает? Хочется только быть среди людей… Давит одиночество. Лекция давно уже началась. Лектор — человек небольшого роста, худощавый, с лицом аскета. Что-то особенное есть в этих глазах, устремленных куда-то вдаль, поверх голов застывших в глубоком молчании слушателей. Глазам этим словно открыто что-то, чего не видят другие.

Я прислушался.

— …она влечет человека ко всему прекрасному. Она — символ Красоты, Красоты вечной и нетленной. В детей своих вкладывает она стремление к Красоте — духовной и телесной… И, если мы называем Венеру mater amoris, то мы понимаем любовь в ее самом широком смысле. Любовь великую, всесозидающую и всесогревающую. Венера есть мать любви —

Лектор говорил увлекательно. Я пришел поздно, поймал только обрывок какой-то большой мысли, и душа еще не следила за ней. И скоро потерял нить, уйдя в свои невеселые думы.

— Под покровительством каждой планеты, как известно моим слушателям, находятся государства, страны света, города, дни недели, месяцы, минералы, драгоценные камни, животные, птицы, растения, цвета. Месяц Венеры — май, тот месяц, когда

Венера любит цветы весны: сирень, ландыш, каштан. Ее цветы — подвенечное вешнее убранство, одевающее плодовые сады. Царица цветов — роза — тоже посвящена ей, царице планет.

В мае все цветет, все зеленеет, вот почему Венера так любит зеленый цвет…

Эти слова, донесшиеся до моего слуха, сразу пробудили мое внимание. Мне казалось, я внезапно прозрел. Теперь я знал, отчего меня всегда влекли с такой непонятной силой эти зеленые огоньки, отчего они всегда были связаны с моей любовью.

Венера! В зеленых огнях своих открывала ты мне свое величие, свою силу!

Я больше не слушал. Я видел перед собой зеленые огни… Я ушел душой в прошлое, осиянное этими огнями…

Лекция окончилась. Я поспешил в фойе, к боковым дверям, откуда был ход за кулисы. Там я ждал лектора. Он был уже одет, в зимнем теплом пальто, высокой шапке. Теперь он не производил того впечатления, как на эстраде. Обычный человек.

— Я хотел вас спросить, — робко начал я. Он посмотрел на меня. О, эти глаза! Они смотрели на меня — они смотрели в мою душу… Они смотрели в душу человеческую, они смотрели в высь, они смотрели в таинственную бесконечность!

— Я хотел вас спросить… — начал я снова. Да что я, в сущности, хотел спросить этого странного человека?

— Я никогда не интересовался астрологией, — наконец выжал я из себя, — вообще я не знал, что астрология еще существует… Я думал… Астрология наука древних… И теперь она давно забыта… Не может существовать в наш век… когда наука…

— Что ваша наука без астрологии? — спросил меня лектор. — Астрология — альфа каждой науки… Средневековые ученые — а вы ведь не будете отрицать, что ученые были и в Средние века — строили все свои системы на астрологии… вспомните Кеплера, Тихо де Браге. Астрономия, которая шагнула теперь далеко — пошла бы еще дальше, если бы не откололась от астрологии… Астрономы считают нас ниже себя… Но это не так… Astrologia est mater astronomiae!

Мы вышли на улицу. Громадные звезды сияли над нашими головами. Крупные, яркие.

— Вы знаете звездное небо? — спросил меня астролог.

— Мало… — смущенно сказал я.

— Присмотритесь к небу… К звездам первой величины… Вы видите, что они горят разным цветом? Цвет звезды дает основу астрофизике… Астрофизика изучает по цвету лучей природу звезд. Она определяет на основании их состав планеты, разлагая лучи. Для астролога не особенно важно, из какого вещества состоит та или иная планета. Для него важны ее лучи — и влияние этих лучей на человека… Ведь наука не отрицает невидимых лучей. Астрофизики говорят о «видимом спектре» и «невидимом». Наука открывает постоянно все новые и новые лучи… Многие из ученых относятся отрицательно к «ленто-лучам», открытым случайно ученым Горном… Впрочем, нельзя сказать «открытым», потому что ему удалось поймать их только однажды… а второй раз, несмотря на годы работ, наблюдать их ему уже не удалось… Есть бесчисленное множество лучей — и только малая часть их известна науке…