Дмитрий Мамин-Сибиряк - Живая вода [Рассказы]

Лучше всего шла починка кукол. Андрей Иваныч склеивал какими-то составами расколотые головы, вставлял глаза, приделывал руки и ноги, а Катерина Петровна раскрашивала куклам физиономии, завивала волосы и шила разные костюмы из обрезков и лоскутков, которые покупались в модных магазинах. Здесь все шло в дело: и лоскутки всевозможных материй, и ленты, и бахрома, и тесьма, и обрезки кожи, и картон, и цветная бумага. Вообще, работа кипела, и день казался коротким. Андрей Иваныч работал и покуривал свою коротенькую трубочку-носогрейку, а Катерина Петровна шила и мурлыкала вполголоса какую-нибудь песенку.

Андрей Иваныч работал и покуривал трубочку, а Катерина Петровна шила и мурлыкала песенку.

— Вот что нам скажет Рождество, Катерина Петровна, — часто повторял Андрей Иваныч. — Теперь осень, и покупатель случайный, а тогда всем наш товар на елку понадобится. Пожалуй, двоим и не управиться. Придется прихватить постороннего человека…

— Я боюсь, дедушка, если у нас появится кто-нибудь чужой. Стеснять будет… Теперь мы что хотим, то и делаем.

— Да и я тоже не люблю; а не управиться двоим.

— Теперь какой обед приготовим, тот и хорош… А тогда лишняя работа будет — кормить чужого человека.

Андрей Иваныч отличался старческой болтливостью, т. е. любил поговорить вслух и даже думал вслух. Ведь невеселое дело починивать сломанные игрушки, и старик разговаривал с ними, как с живыми людьми. Он постоянно удивлялся, когда ему приносили какую-нибудь изувеченную куклу.

— Ах, ты, братец ты мой, как это тебя растрепали… а!.. Чистая работа, нечего сказать… Живого места не оставили… И какой это изверг естества так тебя обработал?..

Старику казалось, что куклы его понимают, и не раз он даже слышал, как они разговаривают между собой.

— Что-о? — вмешивался он. — Как ты сказала? Головка болит? Ну, как же ей не болеть, когда она вся расколота… А вот мы набьем ее куделькой, да подклеим, да подмажем, да подкрасим, — боль как рукой снимет. Так я говорю? Ну, что ты на меня свои глупые глазенки таращишь? Ах, глупая, глупая!..

Странно, что стоило только Андрею Иванычу вмешаться в разговор кукол, как они сейчас же смолкали, делали совсем глупые кукольные лица и притворялись, что ничего не понимают.

Это даже огорчало доброго старика, и он начинал ворчать:

— Вот починю вас всех, а потом опять ко мне же вернетесь. Так-то… Тут, брат, нечего хитрить. Да… я у вас в том роде, как доктор: ножку вывихнула куколка, — ножку поправим; глазок выпал, — новый вставим; ручка отвалилась, — приделаем новенькую… Хе-хе! Ну, куда вы без меня, без Андрея Иваныча Пастухова? Отец родной я вам всем, вот что, потому что очень уж я добрый человек…

Особенно красноречив был Андрей Иванович с покупателями и никого не отпускал из магазина с пустыми руками…

— Учитесь, Катерина Петровна, как на белом свете жить, — хвастался он перед внучкой. — Главное, надо уметь зубы заговорить… И не нужно человеку, и не нравится, а купит. Хе-хе…

Девушка иногда смеялась до слез, когда старик разговаривал с покупателями, или когда он начинал разговаривать с своими куклами в магазине. Отворяя утром дверь, он всегда с ними здоровался.

— Ну, здравствуйте, братцы… Уж постарайтесь для старичка. Я для вас хлопочу, а вы для меня… Вон клоун, — он первым выскочил; трубочист тоже не осрамил. А Акулина Ивановна? Самая простая кукла, а сейчас же сумела понравиться… Славная была кукла. Солдатики тоже недурно работают.

Солдатики тоже недурно работают.

Вот только один у меня франт замешался… Эх, Карл Иваныч, как вам не стыдно: только место напрасно занимаете!.. Совершенно верно вам говорю… Никто и смотреть-то на вас не хочет, потому что вид у вас даже весьма глупый, точно вы мухой подавились. Ну, что вы молчите, Карл Иваныч? Вам и говорить-то лень?..

Почему-то Андрей Иваныч невзлюбил ни в чем неповинного немца и всеми правдами и неправдами старался его сбыть.

Когда подходили покупатели, старик первым делом показывал им ненавистного немца.

— Господа, обратите, пожалуйста, ваше внимание на этого господина: настоящий немец, Карл Иваныч, доктор Киндербальзам, и нос набалдашником… Любит пить пиво, курить трубку… Очень интересная кукла даже для взрослых, потому что имеет самый скромный характер.

Но покупатели не хотели покупать Карла Иваныча, точно на зло, так что Андрей Иваныч даже погрозил немцу кулаком:

— Ты у меня смотри, колбаса!..

Все куклы смеялись над несчастным Карлом Иванычем и дразнили его, а честный немец, как называл себя Карл Иваныч, сердился, краснел и бранился.

— Ничего вы все не понимаете… да! Если я хотел бы сказать правду, так бы сказал про себя, что во всем магазине самая интересная кукла, это — я. Но я скромен, я ничего не говорю…

Но худшее было еще впереди. Одна старушка купила, наконец, Карла Иваныча для своего внучка, — он ей понравился своей немецкой солидностью, — но на другой же день принесла его обратно.

— Обмените его мне на какую-нибудь другую куклу, — просила старушка. — Внучек и смотреть не хочет на немца…

Андрей Иваныч был взбешен и швырнул Карла Иваныча в угол.

— Дедушка, зачем ты сердишься? — говорила Катерина Петровна. — Право, Карл Иваныч не виноват… Вот будут устраивать елки, тогда и его продадим.

— Да, продашь его, толстомордого… Он мне весь магазин портит, колбаса немецкая. Он да еще эта французская мамзель. Тоже, продай-ка ее…

— Она нужна для выставки, дедушка.

— Я тоже думал раньше, да только это пустяки… Если будут покупатели, так придут и без нее. Я вот выдам ее замуж за Карла Иваныча, — больше ничего не остается.

Это выходило очень смешно, но шутка Андрея Иваныча почти оправдалась. На французскую куклу нашлась покупательница, но только очень уж торговалась. Это была нарядная дама, которая хотела сделать сюрприз имениннице-дочурке. Андрей Иваныч уступил все, что мог.

— Сударыня, поверьте, больше не могу, — убеждал он ее. — Право, за свою цену отдаю… Справьтесь в других магазинах: везде дороже.

Дама была очень настойчива и уже хотела уходить, как в голову Андрея Иваныча пришла счастливая мысль.

— Сударыня, уступить я не могу, а могу вам предложить в придачу отличную куклу. У меня есть Карл Иваныч, очень скромный немецкий человек, прекрасного поведения…

Таким образом Карл Иваныч попал в одну картонку с французской куклой и был очень доволен.

— Здравствуйте, мадемуазель…

Модная французская кукла даже ничего не ответила, а только очень невежливо толкнула ногой Карла Иваныча прямо в живот. Карл Иваныч зарычал, как раненый тигр, но в этот момент коробка с куклами очутилась уже на извозчике, и он примирился с своей печальной участью. Дама еще раз вернулась в магазин и спросила: