Иван Тургенев - Полное собрание сочинений и писем в 30 тт. Том 1: Стихотворения, поэмы, статьи и рецензии, прозаические наброски (1834-1849)

Как ты, любил и я…
Но не могу я рассказать,
Как ты, любовь свою… Меня
Ты не захочешь понимать…
Бывало, в мирный час, когда
Над бледным месяцем звезда
Заблещет в ясной вышине,
И в безмятежной тишине
Журчит и плещет водопад,
И тихо спит широкий сад,
И в наклоненных берегах
Дремотно нежится река, —
Сижу я с ней… в моих руках
Лежит любимая рука, —
И легкий трепет наших рук,
И нежной речи слабый звук,
Ее доверчивый покой,
И долгий взгляд, и вздох немой —
Всё говорит мне: ты любим!
И что ж! мучительно томим
Тоской безумной, я молчу…
Иль головой к ее плечу
Я наклонюсь… и горячо
На обнаженное плечо
Неистощимой чередой
Слеза струится за слезой…
О чем, скажи мне, плакал я?
Нет! жизнь отравлена моя!
Едва желанное вино
К моим губам поднесено —
И сам я, сам, махнув рукой,
Роняю кубок дорогой.
Когда ж настал прощальный миг —
Я был и сумрачен и тих…
Она рыдала… видит бог:
Я сам тогда понять не мог:
Зачем я расставался с ней…
Молчал я… в сердце стыла кровь
Молчал я… но в душе моей
Была не жалость, а любовь.
Старик, поверь — я б не желал
Прожить опять подобный час…
Я беспощадно разрывал
Всё, всё, что́ связывало нас…
Ее, себя терзал я… но
Мне было стыдно и смешно.
Что столько лет я жил шутя,
Любил забывчивый покой
И забавлялся, как дитя,
Своей причудливой мечтой…
Я с ней расстался навсегда —
Бежал, не знаю сам куда…
Следы горячих, горьких слез
Я на губах моих унес…
Я помнил всё: печальный взор
И недоконченный укор…
Но всё ж на волю, на простор,
И содрогаясь, и спеша,
Рвалась безумная душа.
И для чего? Но я тогда
Не знал людей… Так иногда
В степи широкой скачешь ты
И топчешь весело цветы,
И мчишься с радостной тоской,
Как будто там, в дали немой,
Где, ярким пламенем горя,
Сверкает пышная заря,
Где тучки светлые легли
Легко — на самый край земли,—
Как будто там найдешь ты всё,
Чем сердце страстное твое
Так безотчетно, так давно,
Так безвозвратно пленено…
И ты примчался… Степь кругом
Всё так же спит ленивым сном…
Томя нетерпеливый взгляд,
Несется тучек длинный ряд,
Лепечет желтая трава
Всё те же смутные слова…
И та же на́ сердце печаль,
И так же пламенная даль
Куда-то манит… и назад
Поедешь, сам себе не рад.
Но ты задумался?

Ты прав.
Твой беспокойный, странный нрав
Мне непонятен. Создал бог
Нас разно… Ты в любви не мог
Найти покоя… но любовь
Не благо высшее людей;
Нетерпеливо пышет кровь
В сердцах немыслящих детей…
Они лишь для себя живут;
Когда ж минует та пора,
Приличен мужу долгий труд
На славном поприще Добра.
Ты жил, скиталец молодой;
Ты жил; так стань же предо мной —
На сердце руку положи
И, не лукавствуя, скажи:
Какой ты подвиг совершил?
Какому богу ты служил?

Когда бы кто-нибудь другой
Вопрос превыспренний такой
Мне предложил — ему в ответ
Я засмеялся бы… но нет!
Перед тобой раскрыта вся
Душа печальная моя.
Бывало, полный гордых дум,
Руководимый божеством
Каким-то, жизни вечный шум
Внимал я с тайным торжеством…
Я думал: там, в толпе людей,
Я волю дам душе моей;
Среди друзей, среди врагов,
Узнаю сам, кто я таков…
И за тобой, о мой народ,
Пойду я радостно вперед —
И загорится в сердце вновь
Святая, братская любовь.
Но что же! вдруг увидел я,
Что в целом мире для меня
Нет места; что я людям чужд;
Что нет у нас ни тех же нужд,
Ни тех же радостей; что мне
Они то страшны, то вполне
Непостижимы, то смешны…
И, потрясен до глубины
Души, взывал я к ним… но сам
Не верил собственным словам.
Я с ними сблизиться не мог…
И вновь один, среди тревог
Пустых, живу я с давних пор…

Ты произнес свой приговор.
Ты, как дитя, самолюбив,
Как женщина, нетерпелив,
И добродушно лишь собой
Ты занят; нет любви прямой
И нет возвышенных страстей
В душе мечтательной твоей.
Но вспомни: «там, в толпе людей»,
Встречал ты юношей живых,
Неговорливых и простых?
Встречал ты старцев и мужей,
Достойных, опытных вождей?
И, примиренный, наконец,
С судьбой, ты видел в них залог
Того, что ревностных сердец
Не покидает правый бог?

Встречал я «старцев молодых»,
Людей прекрасных — и пустых;
Встречал я слабых добряков
И вздорных умников — толпой;
Встречал любезных остряков,
Довольных службой и судьбой,
И государственных людей,
Довольных важностью своей.
А вечный раб нужды, забот,
Спешил бессмысленный народ
На шумный, на постыдный торг…
Мечтал неопытный в тиши;
Но глупенький его восторг
Не веселил моей души;
Разочарованного стон
И бесполезен и смешон;
Но вдохновенный взгляд детей
И ненавистней и смешней.
И вот сограждане мои!
Старик, — вот юноши твои!
И всех пугает новизна,
Им недоступна красота…
И даже доблестным страшна
Насмешка праздного шута.
Нет! юношей не видел я…
Нет! нет! ты знаешь: жизнь моя
Прошла, как безотрадный сон…

Когда бы не был ты влюблен
В игру бесплодную мечты,
Когда бы в бога верил ты
И страстной, пламенной душой,
Неутомимой до конца,
Искал бы, как воды живой,
Блаженной близости творца,—
Тогда, быть может, на тебя,
Твою настойчивую страсть,
Твой дух ревнивый возлюбя,
Сошла б таинственная власть.
Внезапным ужасом гоним
И гневом праведным томим,
Ты стал бы, сумрачный, немой,
Пред легкомысленной толпой…
И первый крик души твоей
Смутил бы суетных детей…
Толпа не смеет не признать
Великой силы благодать,
И негодующий пророк
Карал бы слабость и порок —
Гремели б страстные слова,
И, как иссохшая трава,
Пылали б от твоих речей
Сердца холодные людей.
Но малодушный ты! Судьбе
Ты покорился без стыда…
Так что ж, скажи, могло тебе
Дать право гордого суда
Над миром? — Нет! не верю я;
Нет! оклеветана толпа
Тобой… но если речь твоя
Не ложь, достойная раба, —
Тогда — господь отцов моих!
Всесильный! посети же вновь
Детей забывчивых твоих…
Напрасна кроткая любовь —
Так посели ты в их сердцах
И трепет и великий страх —
Промчись живительной грозой
Над грешной, суетной землей!

Не поминай его, старик…
Он так далек… Он так велик —
А мы так малы… Да притом
Он нас забыл давно… О нем
Твердили миру чудеса —
Теперь безмолвны небеса…
О, если бы пророк святой
Сказал мне: встань! иди за мной!
Клянусь, пошел бы я, томим
Великой радостью, за ним —
За ним — на гибель, на позор…
И пусть надменный приговор
Толпы рабов, толпы слепой
Гремит над ним и надо мной!
Но где пророки? О старик!
Тебе противен слабый крик
Души печальной и больной…
Ты презираешь глубоко
Мою тоску… Но, боже мой!
Ты думаешь, что так легко
С надеждами расстался я?
Что равнодушно сам себе
Сказал я: гибнет жизнь моя!
Что грудь усталая — к борьбе
Упрямо, долго не рвалась?
Что за соломинки сто раз
Я не хватался?.. Ах, о чем
Хлопочем мы? Взгляни кругом:
Спокойно, кротко спит земля;
Леса, широкие поля
Озарены — обагрены
Лучами влажными луны…
И вот — мне чудится: ко мне,
Подобно медленной волне,
Торжественно, как дальний звон
Колоколов, со всех сторон,
С недостижимых облаков
И с гор, живущих сотый век,
Несется плавно звучный зов:
Смирись, безумный человек!