Иван Тургенев - Полное собрание сочинений и писем в 30 тт. Том 1: Стихотворения, поэмы, статьи и рецензии, прозаические наброски (1834-1849)

Не сватался поручик безобразный
Пока за Сашей… да… но стороной
Он толковал о том, что к «жизни праздной
Он чувствует влеченье… что с женой
Он был бы счастлив!.. Что ж? он не приказный
Какой-нибудь!..» Притом поручик мой,
У «батюшки» спросив благословенья,
Вполне достиг его благоволенья.

«Но погоди ж, — я думал, — друг любезный!
О попадья плутовка! погоди!
Мы с Сашей вам дадим урок полезный —
Жениться вздумал!!.. Время впереди,
Но всё же мешкать нечего над бездной».
Я к Саше подошел… В моей груди
Кипела кровь… поближе я придвинул
Мой стул и сел… Поручик рот разинул.

Но я, не прерывая разговора,
Глядел на Сашу, как голодный волк…
И вдруг поднялся… «Что это? так скоро!
Куда спешите?» — Мягкую, как шелк,
Я ручку сжал. «Вы не боитесь вора?..
Сегодня ночью…» — «Что-с?» — но я умолк —
Ее лицо внезапно покраснело…
И я пошел и думал: ладно дело!

А вот и ночь… торжественным молчаньем
Исполнен чуткий воздух… мрак и свет
Слилися в небе… Долгим трепетаньем
Трепещут листья… Суета сует!
К чему мне хлопотать над описаньем?
Какой же я неопытный «поэт»!
Скажу без вычур — ночь была такая,
Какой хотел я: тёмная, глухая

Пробила полночь… Время… Торопливо
Прошел я в сад к соседу… под окном
Я стукнул… растворилось боязливо
Окошко… Саша в платьице ночном,
Вся бледная, склонилась молчаливо
Ко мне… — «Я вас пришел просить»… — «О чем?
Так поздно… ах! Зачем вы здесь? скажите?
Как сердце бьется — боже… нет! уйдите»…

«Зачем я здесь? О Саша! как безумный
Я вас люблю»… — «Ах, нет — я не должна
Вас слушать»… — «Дайте ж руку»… Ветер шумный
Промчался по березам. — Как она
Затрепетала вдруг!!.. Благоразумный
Я человек — но плоть во мне сильна,
А потому внезапно, словно кошка,
Я по стене… вскарабкался в окошко.

«Я закричу», — твердила Саша… (Страстно
Люблю я женский крик — и майонез.)
Бедняжка перетрусилась ужасно —
А я, злодей! развратник!.. лез да лез.
— «Я разбужу сестру — весь дом»… — «Напрасно»…
(Она кричала — шёпотом.) — «Вы бес!»
— «Мой ангел, Саша, как тебе не стыдно
Меня бояться… право, мне обидно».

Она твердила: «Боже мой… о боже!»
Вздыхала — не противилась, но всем
Дрожала телом. Добродетель всё же
Не вздор — по крайней мере не совсем.
Так думал я. Но «девственное ложе»,
Гляжу, во тьме белеет… О зачем
Соблазны так невыразимо сладки!!!
Я Сашу посадил на край кроватки.

К ее ногам прилег я, как котенок…
Она меня бранит, а я молчок —
И робко, как наказанный ребенок,
То ручку, то холодный локоток
Целую, то колено… Ситец тонок —
А поцелуй горяч… И голосок
Ее погас, и ручки стали влажны,
Приподнялось и горло — признак важный!

И близок миг… над жадными губами
Едва висит на ветке пышный плод…
Подымется ли шорох за дверями,
Она сама рукой зажмет мне рот…
И слушает… И крупными слезами
Сверкает взор испуганный… И вот
Она ко мне припала, замирая,
На грудь… и, головы не подымая,

Мне шепчет: «Друг, ты женишься?» Рекою
Ужаснейшие клятвы полились.
«Обманешь… бросишь»… — «Солнцем и луною
Клянусь тебе, о Саша!»… Расплелись
Ее густые волосы… змеею
Согнулся тонкий стан… — «Ах, да… женись»…
И запрокинулась назад головка…
И… мой рассказ мне продолжать неловко.

Читатель милый! Смелый сочинитель
Вас переносит в небо. В этот час
Плачевный… ангел, Сашин попечитель,
Сидел один и думал: «Вот-те раз!»
И вдруг к нему подходит Искуситель:
— «Что, батюшка? Надули, видно, вас?»
Тот отвечал, сконфузившись: «Нисколько!
Ну смейся! зубоскал!.. подлец — и только».

Сойдем на землю. На земле всё было
Готово… то есть — кончено… вполне.
Бедняжка то вздыхала — так уныло…
То страстно прижималася ко мне,
То тихо плакала… В ней сердце ныло.
Я плакал сам — и в грустной тишине,
Склоняясь над обманутым ребенком,
Я прикасался к трепетным ручонкам.

«Прости меня, — шептал я со слезами,—
Прости меня»… — «Господь тебе судья»…
Так я прощен!.. (Поручика с рогами
Поздравил я.) — ликуй, душа моя!
Ликуй — но вдруг… о ужас!! перед нами
В дверях — с свечой — явилась попадья!!
Со времени татарского нашествья
Такого не случалось происшествья!

При виде раздраженной Гермионы
Сестрица с визгом спрятала лицо
В постель… Я растерялся… Панталоны
Найти не мог… отчаянно в кольцо
Свернулся — жду… И крики, вопли, стоны,
Как град — и град в куриное яйцо,—
Посыпались… В жару негодованья
Все женщины — приятные созданья.

«Антон Ильич! Сюда!.. Содом-Гоморра!
Вот до чего дошла ты, наконец,
Развратница! Наделать мне позора
Приехала… А вы, сударь, — подлец!
И что ты за красавица — умора!..
И тот, кому ты нравишься, — глупец,
Картежник, вор, грабитель и мошенник!»
Тут в комнату ввалился сам священник.

«А! ты! Ну полюбуйся — посмотри-ка,
Козел ленивый — что? что, старый гусь?
Не верил мне? Не верил? ась?.. Поди-ка
Теперь — ее сосватай… Я стыжусь
Сказать, как я застала их… улика,
Чай, налицо» (… in naturalibus —
Подумал я), — «измята вся постелька!»
Служитель алтарей был пьян как стелька.

Он улыбнулся слабо… взор лукавый
Провел кругом… слегка махнул рукой
И пал к ногам супруги величавой,
Как юный дуб, низринутый грозой…
Как смелый витязь падает со славой
За край — хотя подлейший, но родной,—
Так пал он, поп достойный, но с избытком
Предавшийся крепительным напиткам.

Смутилась попадья… И в самом деле
Пренеприятный случай! Я меж тем
Спокойно восседаю на постеле.
«Извольте ж убираться вон…» — «Зачем?»
— «Уйдете вы?»… — «На будущей неделе.
Мне хорошо; вот видите ль: я ем
Всегда — пока я сыт; и ем я много»…
Но Саша мне шепнула: «ради бога!..»

Я тотчас встал. «А страшно мне с сестрицей
Оставить вас»… — «Не бойтесь… я сильней»..
— «Эге! такой решительной девицей
Я вас не знал… но вы в любви моей
Не сомневайтесь, ангелочек». Птицей
Я полетел домой… и у дверей
Я попадью таким окинул взглядом,
Что, верно, жизнь ей показалась адом.

Как человек, который «взнес повинность»,
Я спал, как спит наевшийся порок
И как не спит голодная невинность.
Довольно… может быть, я вас увлек
На миг — и вам понравилась «картинность»
Рассказа — но пора… с усталых ног
Сбиваю пыль: дошел я до развязки
Моей весьма не многосложной сказки.