Павел Шкуркин - Путешествие восьми бессмертных

42) По другой версии «Проломанный Мост», перекинутый через сухую рытвину, был целым. Беременная Суч-жэнь, спасаясь от гнева божества, бежала через этот мост к тетке Ханьвэня. Но когда она была посередине моста, последний провалился под ней; Сучжэнь тут же от сотрясения преждевременно родила мальчика. Мост остался неисправленным и получил название «Проломанного». Этот вариант принят в сценических произведениях.

43) Когда ребенку исполнится «мань-юэ», т. е. «полный месяц», то в присутствии родных и гостей ему в первый раз бреют голову и дают имя. На севере Китая это торжество часто переносят на третий день рождения.

Настоящая Да-циньская династия при своем воцарении в Китае ввела обязательный для всех китайцев маньчжурский обычай бритья передней части головы и ношения косы (исключение сделано только для даосских монахов, которым оставлена прежняя прическа — скрученные пучком на макушке волосы; буддийские монахи бреют всю голову). Но бритье головы у детей, при достижении ими месячного возраста, причем оставляют два пучка над ушами, — обычай несравненно более ранний, чем возвышение «Цинов».

44) «Бао-бэй» — «сокровище». По уверению даосов, их было восемь:

1) Летающие обоюдоострые мечи — «бао-цзянь»; достаточно было владельцу меча сказать, кого следует убить, и бросить меч, — как тот сам летел и поражал насмерть жертву. После этого меч возвращался к ногам хозяина. Но если жертвы не было там, куда меч был брошен, или другая, более могущественная сила останавливала меч, то он уже не мог вернуться.

2) Летающая веревка — «Кунь-цянь-шэн»; по приказанию хозяина, она летела и связывала, кого ей было приказано.

3) Летающие ножи — «Фэй-дао»; их было двенадцать. Носили их за спиной, заткнутыми за пояс. Их роль и свойства были те же, что и у летающих мечей.

4) Летающие ножницы — «Фэй-цзян», или «Цзинь-цзяо-цзянь» т. е. «летучие разящие ножницы» — самое страшное из оружий. Жили на свете три духа, сестры-девицы: Юнь-сяо, Би-сяо и Линь-сяо. Они владели драгоценным сокровищем — летающими ножницами. Однажды их брат Чжао-гун-мин встретился в лесу с даосским волшебником-монахом Лу-я-сянем (т. е. «духом на олене»). Раздраженный непочтением к себе, Лу-я-сянь убил Чжао-гун-мина.

Узнав об этом, сестры решили отомстить Лу-я-сяню. Испуганный монах, поздно узнавший, что он убил брата обладательниц страшных ножниц, просил помощи у многих могучих духов. Против сестер выступил внук верховного бога Юй-хуан-ди, по имени Ян-эл-лан, небесный военачальник. Ему помогала его Небесная Собака, знаменитая тем, что при императоре Цинь Ши-Хуан-ди она проглотила одиннадцать солнц, которые жгли и изнуряли до смерти людей, строивших Великую стену, и оставила на небе только одно, двенадцатое солнце.

Ян-эл-лан взял также с собой свою плеть, которой он когда-то загнал в море много гор и выровнял для людей землю.

Затем, ему помогали три сына верховного небесного военачальника Ли-тянь-вана, постоянно носящего на руке башню: старший — Цинь-чжи, и второй — Му-чжи, оба с копьями, и третий — Э-чжа. Этот дух мог передвигаться с быстротой вихря, потому что на ногах у него было по колесу, которые вертелись так быстро, что из-под них летели брызги огня. У него было еще страшное оружие — пятое «бао-бэй», называемое

5) «Цзинь-ган-цзянь», т. е. летающее кольцо. Это было большое металлическое кольцо; если хозяин бросал его в кого-нибудь, то оно сдавливало голову или шею последнего до смерти и затем возвращалось к своему хозяину.

К ним присоединилась еще обезьяна Ту-синь-сунь, у которой была удивительная

6) Кривая палка: брошенная во врага, она поражала его и возвращалась назад (бумеранг?); и жена Ту, Ден-цан-юй, тоже пошла с мужем и взяла

7-е) «бао-бэй» — «У-хуа-ши», т. е. «пять цветных камней». Брошенные хозяйской рукой, эти камни поражали насмерть кого было нужно и, окровавленные, возвращались.

Но все-таки союзники не могли справиться с сестрами. Тогда они просили помощи у духа Юань-ши-тянь-цзунь, у которого было

8-е) «бао-бэй» — «Фань-тянь-инь», т. е. печать, могущая перевернуть небо. Когда эта печать стояла на своей лицевой стороне, она ничем не проявляла своего могущества; но достаточно было взять ее за рукоять и повернуть лицом в сторону врага, как страшная сила, исходящая из печати, все сметала на своем пути. Если бы печать была направлена на небо, то и небеса перевернулись бы.

Страшные ножницы не могли противиться силе печати и были прижаты к земле. Сестры были побеждены.

По просьбе Юань-ши-тянь-цзуня, ценившего геройское сопротивление сестер, они были сделаны «Би-ся-нянь-нянь», т. е. богинями зари; а невинно пострадавший их брат Чжао сделался суровым Черным Тигром «Чжээн-у-е», богом северных стран, могущественнейшим из даосских духов.

45) В Китае порядочная женщина не может показаться на улице или при гостях без белил и румян. Не соблюдают этого обычая или крестьянки, или женщины, не дорожащие своей репутацией.

46) Рассказывают, что в одной из своих частых поездок в Хан-чжоу, император Хун-ли (его года правления называются «Цянь-лун», 1736–1796) присутствовал на представлении «Драмы о Белой Змее». Труппа была первоклассная. Когда действие дошло до того места, где монах обвиняет прекрасную Сучжэнь, старый император не был в состоянии вынести дольше. Он вскочил со своего места, спустился на сцену, схватил актера, игравшего Фахая и, дав ему звонкую пощечину, закричал: «Как смеешь ты, негодяй, обижать такую прелестную девушку!»

Между прочим, прибавляют, что император, как губка, был напитан «шао-сином» лучшей марки (шао-син — рисовое кисловатое вино, которое пьют теплым).

47) Ламаизм учит, что существует первичный Будда — Адибудда, проявляющийся в трех лицах: Дгарма-кая — закон, Самбхога-кая — отражение его, и Нирмана-кая — воплощение его, или человеческий Будда.

Эти три существа первичного Будды составляют единое. Первейшему из Будд было дано название Амитабха — «бесконечный свет» (А. Краснов). Китайские буддийские монахи постоянно призывают Будду восклицанием: «О-ми-то-фо», т. е. Амитабха.

48) В Китае нет наших серых волков. Но зато в окраинных провинциях в изобилии водятся красные волки. Они несколько меньше и трусливее наших, но, по-видимому, хитрее последних; иногда, собравшись стаями, они устраивают правильные облавы на других животных, причем приходится удивляться их уму и сообразительности. Быстрота их бега — удивительна: иногда они догоняют косулю. Шерсть их рыжего, почти красного цвета. В центральных, густонаселенных провинциях Китая их давно нет.

49) Китайские историки указывают, что во времена глубокой древности китайцы вместо письменных знаков употребляли для передачи мыслей веревочки с узлами (совершенно одинаковые с «квипу» древних перуанцев); на островах от Меланезии до Формозы, по словам проф. Э. Клодда, они остались в ходу до сих пор.