Федор Тютчев - Я встретил вас… Стихотворения
- Название:Я встретил вас… Стихотворения
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Э»
- Год:2017
- Город:М.
- ISBN:978-5-04-089688-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Тютчев - Я встретил вас… Стихотворения краткое содержание
Я встретил вас… Стихотворения - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Я помню время золотое [16] Посвящено баронессе Амалии Крюденер, она же, по второму мужу, графиня Адлерберг.
,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.
И на холму, там, где, белея,
Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит.
Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.
И ветер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.
Ты беззаботно вдаль глядела…
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.
И ты с веселостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.
Не ранее 1834 – не позднее апреля 1836
Стихотворение «Я помню время золотое…» посвящено Амалии фон Крюденер. Впрочем, в то «золотое время», когда восемнадцатилетний дипломат, только что приехавший в Мюнхен, и четырнадцатилетняя Амалия встретились, она вовсе не была той победительной красавицей, какой станет через несколько лет. Незаконная дочь немецкого аристократа графа Максимилиана Лерхенфельда и княгини Турн-унд-Таксис (урожденной принцессы Мекленбург-Штрелиц), она в отрочестве, хотя фактически приходилась русской императрице Александре Федоровне, супруге Николая I, кузиной, жила в скромной бедности и носила простую фамилию Штернфельд из Дармштадта. Лишь в 1823 году хлопотами ее единокровного брата Амалии было разрешено именоваться графиней Лерхенфельд, правда, без права на герб и генеалогию. Федор Тютчев по обыкновению страстно влюбился, но и Амалия была тронута, молодые люди даже обменялись шейными цепочками. Слуга молодого барина ворчал: Феденька в обмен на золотую старинную цепь получил шелковый шнурок – никаких других украшений у незаконнорожденной девочки не было… Вскоре молодой дипломат уехал в отпуск в Россию, а когда вернулся, Амалия была уже баронессой фон Крюденер. Мужа она не любила, но это не слишком приятное для семнадцатилетней красавицы обстоятельство, видимо, компенсировалось толпой поклонников и любовников, в числе которых, кстати, были и первые лица империи – и сам Николай, и шеф его голубых жандармов граф Бенкендорф…
Овдовев, баронесса снова вышла замуж, на этот раз по взаимной любви: ее муж генерал-губернатор Финляндии Николай Адлерберг был младше своей сорокасемилетней супруги на одиннадцать лет. Природа одарила Амалию Крюденер-Адлерберг не только удивительной нестареющей красотой, но и благодарной, долгой памятью сердца. Она тайком, не афишируя своих действий и мотивов, всю жизнь помогала Тютчеву получать и сохранять относительно доходные места службы, хотя прекрасно знала, что дипломат он никакой, чиновник нерасторопный, а цензор слишком уж снисходительный… Она даже вернула обещанный при обмене шейными крестильными цепочками поцелуй… Без приглашения пришла к умирающему Тютчеву. Потрясенный поэт так описал этот визит в письме к дочери:
«Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и приезжала проститься со мной. В ее лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».
29-ое января 1837
Из чьей руки свинец смертельный
Поэту сердце растерзал?
Кто сей божественный фиал
Разрушил, как сосуд скудельный?
Будь прав или виновен он
Пред нашей правдою земною,
Навек он высшею рукою
В «цареубийцы» заклеймен.
Но ты, в безвременную тьму
Вдруг поглощенная со света,
Мир, мир тебе, о тень поэта,
Мир светлый праху твоему!..
Назло людскому суесловью
Велик и свят был жребий твой!..
Ты был богов орган живой,
Но с кровью в жилах… знойной кровью.
И сею кровью благородной
Ты жажду чести утолил —
И осененный опочил
Хоругвью горести народной.
Вражду твою пусть Тот рассудит,
Кто слышит пролитую кровь…
Тебя ж, как первую любовь,
России сердце не забудет!..
1837, май – июнь(?)
Петербург
1-ое декабря 1837
Так здесь-то суждено нам было
Сказать последнее прости…
Прости всему, чем сердце жило,
Что, жизнь твою убив, ее испепелило
В твоей измученной груди!..
Прости… Чрез много, много лет
Ты будешь помнить с содроганьем
Сей край, сей брег с его полуденным
сияньем,
Где вечный блеск и долгий цвет,
Где поздних, бледных роз дыханьем
Декабрьский воздух разогрет.
1837
Генуя
Тютчев. Дагерротип. Петербург, <1848–1849>
Итальянская villa [17] Вилла (итал.). – Ред.
И распростясь с тревогою житейской,
И кипарисной рощей заслонясь, —
Блаженной тенью, тенью элисейской,
Она заснула в добрый час.
И вот, уж века два тому иль боле,
Волшебною мечтой ограждена,
В своей цветущей опочив юдоле,
На волю неба предалась она.
Но небо здесь к земле так благосклонно!..
И много лет и теплых южных зим
Провеяло над нею полусонно,
Не тронувши ее крылом своим.
По-прежнему в углу фонтан лепечет,
Под потолком гуляет ветерок,
И ласточка влетает и щебечет…
И спит она… и сон ее глубок!..
И мы вошли… все было так спокойно!
Так все от века мирно и темно!..
Фонтан журчал… Недвижимо и стройно
Соседний кипарис глядел в окно.
_________________
Вдруг все смутилось: судорожный трепет
По ветвям кипарисным пробежал, —
Фонтан замолк – и некий чудный лепет,
Как бы сквозь сон, невнятно прошептал.
Что это, друг? Иль злая жизнь недаром,
Та жизнь, – увы! – что в нас тогда текла,
Та злая жизнь, с ее мятежным жаром,
Через порог заветный перешла?
Декабрь 1837
Генуя
«Давно ль, давно ль, о Юг блаженный…»
Давно ль, давно ль, о Юг блаженный,
Я зрел тебя лицом к лицу —
И ты, как бог разоблаченный,
Доступен был мне, пришлецу?..
Давно ль – хотя без восхищенья,
Но новых чувств недаром полн —
И я заслушивался пенья
Великих Средиземных волн!
И песнь их, как во время оно ,
Полна гармонии была,
Когда из их родного лона
Киприда светлая всплыла…
Они все те же и поныне —
Все так же блещут и звучат;
По их лазоревой равнине
Святые призраки скользят.
Но я, я с вами распростился —
Я вновь на Север увлечен…
Интервал:
Закладка:
