Николай Сладков - Лесные тайнички. С вопросами и ответами для почемучек

Декабрь судить.

Уж очень все от него натерпелись.

Потёр Ворон носище об лёд и каркнул:

– День Декабрь нам сократил, а ночь сделал длинной-предлинной. Засветло теперь и червячка заморить не успеешь. Кто за то, чтоб осудить Декабрь за такое самоуправство?

– Все, все, все! – закричали все.

А Филин вдруг говорит:

– Я против! Я в ночную смену работаю, мне чем ночь длиннее, тем сытнее.

Почесал Ворон коготком затылок. Судит дальше:

– В Декабре скучища в лесу – ничего весёлого не происходит. Того и гляди, от тоски сдохнешь. Кто за то, чтоб Декабрь за скукоту осудить?

– Все, все, все! – опять закричали все.

А из полыньи вдруг высовывается Налим и булькает:

– Я против! Какая уж тут тоска, если я к свадьбе готовлюсь? И настроение у меня, и аппетит. Я с вами не согласен!

Поморгал Ворон глазами, но судит дальше:

– Снега в Декабре очень плохие: сверху не держат и до земли не дороешься. Измучились все, отощали. Кто за то, чтобы Декабрь вместе с плохими снегами из леса выставить?

– Все, все, все! – кричат все.

А Тетерев и Глухарь против. Высунули головы из-под снега и бормочут:

– Нам в рыхлом снегу спится здорово: скрытно, тепло, мягко. Пусть Декабрь остаётся.

Ворон только крыльями развёл.

– Судили, рядили, – говорит, – а что с Декабрём делать – неизвестно. Оставлять или выгонять?

Опять закричали все:

– А ничего с ним не делать, сам по себе кончится. Месяц из года не выкинешь. Пусть себе тянется!

Потёр Ворон носище об лёд и каркнул:

– Так уж и быть, тянись, Декабрь, сам по себе! Да очень-то, смотри, не затягивайся!..

Налим холоднолюбив. Нерест у них происходит не в декабре, а в январе-феврале. Самки налимов чрезвычайно плодовиты. Каждая из них вымётывает до трёх миллионов мелких икринок! Икринки лежат на галечном или песчаном дне и развиваются очень медленно. Личинки из них появляются только в мае. Весной, когда вода в реках начинает прогреваться, налимы уходят в глубокие места, где холоднее. Летом они малоактивны и почти не кормятся. Аппетит у них просыпается к осени и не покидает рыб вплоть до весны.

Налим

Какой заяц длины? Ну, это для кого как. Для человека невелик зверь – с берёзовое поленце. А вот для лисы заяц длиной километра в два! Потому что для лисы заяц начинается не тогда, когда она его схватит, а когда учует по следу. Короткий след – два-три прыжка – и заяц невелик.

А если заяц успел наследить да напетлять, то становится он длиннее самого длинного зверя на земле. Такому верзиле не просто в лесу схорониться.

Зайцу от этого очень невесело: живи в вечном страхе, жирок лишний не нагуляй.

И вот изо всех сил старается заяц стать короче. След свой в болоте топит, надвое свой след рвёт – всё себя укорачивает. Только и думает, как бы от своего следа ускакать, спрятаться, как бы его разорвать, укоротить или утопить.

Мечта заячья – стать наконец самим собой, с берёзовое поленце.

Жизнь у зайца особая. Всем от дождя и метели радости мало, а зайцу они на пользу: след смывают и заметают. И хуже нет, когда погода тихая да тёплая: след горячий, запах долго держится. В какую б густель ни забился – нет покоя: может, лиса за два километра позади – тебя сейчас уже за хвост держит!

Так что вот, трудно сказать, какой заяц длины. Который похитрей – покороче, поглупее – подлиннее. В тихую погоду и умный вытягивается, в метель да ливень – и глупый укорачивается.

Что ни день – длина у зайца другая.

И очень редко, когда уж здорово ему повезёт, бывает заяц той длины – с берёзовое поленце, – каким человек его знает.

Знают про это все, у кого нос лучше глаз работает. Волки знают. Лисицы знают. Знайте и вы.

Хорошие бегуны никогда толстыми не бывают. Это касается всех бегунов – и тех, кто убегает, и тех, кто преследует. Где вы видели, например, толстого волка или толстую лисицу? Этих зверей ноги кормят, а зайцу ноги жизнь спасают. Не способствует откладке «лишнего» жирка и зимняя заячья «диета» – осиновая и ивовая кора.

Чёрный дятел – желна́ – большой дятел, с ворону. А носище у него что твоё долото. Дерево рубит – только щепки летят. И немалые: то с карандаш, а то и с пенал.

Однажды желна за два лета целую лесную сторожку в щепки разбил. Что и говорить, дятлов нос – инструмент завидный. Бывает, в свежем дереве дыру в два кулака и глубиной по локоть пробьёт. Да и не в какой-нибудь там рыхлой осине, а в узловатой ёлке, да у самого корня: топором стукнешь – топор отскакивает! Не дятел прямо, а лесоруб.

Если о дятле просто по дырам судить, то получится, что желна лесу враг. Но если к дырам внимательно приглядеться, то поймёшь, что не враг он лесу, а друг. Лесу друг и первый леснику помощник. Потому что дыры желна выбивает только в больных и заражённых деревьях. Заглянешь в дыру и непременно увидишь в глубине либо загнившую сердцевину, либо ходы муравьёв-дровосеков. И хоть на вид дерево свежее и здоровое, а никуда уже не годится. Надо его скорей на дрова рубить, пока оно само не сгнило и соседей не заразило.

Настоящие лесники ценят желну. Он как безошибочный указатель. Ни один человеческий глаз не разглядит ещё, что дерево заболело, а желна уже нашёл его и пометил. И не просто пометит, а раздолбит в самом больном месте: вытащит личинок и переловит муравьёв. И не было ещё случая, чтобы желна ошибся и повредил здоровое дерево.

Лесники к деревьям и присматриваются, и выстукивают их, а отличить наверняка заболевшее от здорового так и не могут. А желна прицепится, раза два стукнет – и будто на рентгене просветит! А бывает, что до больного места сантиметров двадцать сквозь здоровую древесину добирается!

Это и есть загадка желны.

Про грифа говорят, что он на метр под землю видит. Про желну можно сказать, что он «видит» сквозь дерево.

Больное дерево желна (чёрный дятел) скорее чувствует, чем видит. Личинки короедов развиваются в поверхностном слое древесины (под корой), оставляя извилистые ходы-пустоты. При ударе клювом, который наносит желна, они резонируют. Желна воспринимает резонансные колебания кончиком своего клюва и точно определяет, где находятся личинки. Вполне вероятно, что важную роль играет и острое зрение дятлов. Короеды, откладывая яйца под кору елей и сосен, просверливают её своим яйцекладом. Мельчайшие отверстия на коре для человеческого глаза едва заметны, но для дятла разглядеть их не составляет труда.