Лев Толстой - Война и мир. Т. 1 и 2

Андрей Болконский, как бы случайно, без воли автора, став полковым командиром на Бородинском поле, имеет при себе Тимохина, и Тимохин дает нам ощущение полного понимания того, что происходит.

Болконский мечтал о блистательном подвиге, о мгновенном решении стратегического задания. Он желал не только подвига, а «Тулона». Тулон — это военное действие, которое выдвинуло Наполеона из рядов армии.

Ко времени Бородинского боя Андрей Болконский понимает и другое: что «успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа…, а… от того чувства, которое есть во мне, в нем, — он указал на Тимохина, — в каждом солдате».

Здесь Толстой хочет сделать князя Андрея носителем своих военных мыслей.

Но замкнутый, гордый, все подвергающий анализу Андрей противоречит основной мысли Толстого о значении роевого хода истории, — о том, что она совершается не только не по воле одного какого-нибудь человека, а вообще как бы самодвигается.

Андрея Болконского Толстой дважды выводил из течения романа смертельно раненным.

Смертельно ранен был Андрей Болконский на Аустерлицком поле, и Толстой в одном из писем говорил, что он дальше не хотел описывать этого героя. Второй раз Андрей Болконский ранен на Бородине в то время, когда полк его в бездействии стоит под огнем.

Бойна дважды изменяет масштабность мыслей Андрея Болконского, и обожаемый Наполеон и ненавидимый Анатоль Курагин оказываются равно ничтожными перед лицом смерти.

Ранение Андрея Болконского создает новое состояние героя и примиряет его с Наташей.

Война облагораживает Андрея Болконского, но Андрей Болконский ничего не изменяет в ходе войны.

Не надо думать, что писатель, создавая вещь, проводит в ней те решения, которые он первоначально задумал. Толстой в «Войне и мире» иногда метался, как птица, попавшая в комнату. Он не знает, где выход.

Герои-аристократы были выбраны, как люди свободные, могущие выразить свое отношение к жизни. Он писал в одном из предисловий: «В сочинении моем действуют только князья, говорящие и пишущие по-французски, графы и т. п., как будто вся русская жизнь того времени сосредоточивалась в этих людях. Я согласен, что это неверно и нелиберально, и могу сказать один, но неопровержимый ответ. Жизнь чиновников, купцов, семинаристов и мужиков мне неинтересна и наполовину непонятна, жизнь аристократов того времени, благодаря памятникам того времени и другим причинам, мне понятна, интересна и мила» (13, 55).

Эта декларация сделана тогда, когда произведение было задумано, но не построено.

Искусство, мастерство, анализ жизни нужны Толстому иному. Не только госпожа Шерер и ее собеседник князь Василий, но и все общество их оказалось в романе, если не считать семьи Ростовых, не интересным, но милым и не свободным.

Уже во второй главе в салоне Шерер появляется человек самой низшей иерархии — массивный, толстый молодой человек, незаконный сын вельможи графа Безухова — Пьер. Он огромен и несвойствен месту, в котором появляется. Он противоречит аристократическому салону свободой своих решений.

В горящей Москве Пьер хочет убить Наполеона, но вместо этого он спасает девочку из огня. По-новому потом видит жестокости войны, становясь пленным среди пленных; достигает равенства с людьми, достигнув равенства в бедствии. Плен Пьера — это его уход в народ. Это предчувствие или замена ненаписанного романа «Труждающиеся и обремененные».

Одна десятитысячная планов и замыслов писателя осуществляется. Анализируя людей и их поступки, Толстой всегда доводил сразу для себя их характеристику до полной ясности — противоречащей обыденному, привычному, но часто изменял первоначальную мотивировку.

В планах книги назначение Кутузова определяется как случай: «Разве не было тысяч офицеров, убитых во времена войн Александра, без сравнения более храбрых, честных и добрых, чем сластолюбивый, хитрый и неверный Кутузов?» (13, 73).

Толстой передумал, перерешил. Он ввел черты женолюбия Кутузова даже в описании полководца на Бородине, но организовал весь характер полководца на понимании им ложности слов суетных решений и умении выждать.

Через знание Кутузова Толстой хотел разоблачить ложную военную науку, которую фельдмаршал будто бы презирал.

Он хотел показать Кутузова привычно дремлющим и умно апатичным. Это было не до конца верно, и Толстой преодолел эту схему, создав противоречивый и глубокий характер. Кутузов спокойно храбр. Военный опыт и храбрость позволяют ему требовать от подчиненных тяжелых жертв.

Кутузов был дважды тяжело ранен: на штурме Измаила и на перевале у Ялты.

Толстой, описав сцену, как спокойно посылает старик Кутузов Багратиона задержать армию Наполеона и как со старческой проницательностью главнокомандующий говорит о будущих боях, показывает Кутузова совсем близко: Болконский едет с ним в одной коляске: «…ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз».

Багратион сперва задерживает Мюрата переговорами, потом находит момент для нанесения удара, и наступление французов на время остановлено. Получив командование над всей русской армией, Кутузов продолжает отступление, потом дает сражение на Бородинском поле.

Толстой считает, что Бородинское поле — не позиция — это просто одно из мест в России. Он думает, что никакого выбора позиции Кутузовым не было сделано. Но Бородинское поле расположено между двумя реками, между Москвой-рекой и Нарой. Это междуречье, перерезанное ручьями. Наполеон стеснен в маневре и должен прорываться прямыми атаками. Но Наполеон — это Толстой тоже считает случайным — выходит на фланг русской позиции и стремится прижать наши войска к Москве-реке. Кутузов перебрасывает войска на фланг, русская армия сражается в наскоро созданных флешах; сопротивление так сильно, что удар Наполеона задержан. Он не решается, находясь так далеко от Франции, ввести в бой старую гвардию. Сражение прерывается. Русская армия отступает. Обе армии обессилены.

Наполеон сохранил резервы в наступательном бою и ослабил этим удар. Кутузов сохранил резервы в обороне. Русские отступили, не оставив неприятелю ни одного орудия и даже ни одного разбитого колеса: отступили, сохранив возможность маневрировать.

Кутузов самостоятельно, никого не спрашивая, против воли своего штаба принимает решение не давать сражения перед Москвой, а отдать город неприятелю. Он отступает, но не на север, где он должен был стать, чтобы защитить резиденцию государя императора в Петергофе, а на юг, защищая дорогу на хлебородные губернии и на Тулу. Он получает новые подкрепления, снабжает их оружием, сделанным на тульском заводе, успевает изменить некоторые особенности вооружения, увеличивает свою кавалерию, заново вооружив казачье пополнение.