В Вересаев - Пушкин в жизни

(Автор убеждает Пушкина, что подозрения его несправедливы, что царь отказал ему, потому что его пришлось бы определять в войска юнкером, что царь не хочет подвергать опасности его, "царя скудного царства родной поэзии".)

При этих словах Пушкин живо поднялся на постели, глаза и улыбка его заблистали жизнью и удовольствием; но он молчал, погруженный в глубину отрадной мысли. Я продолжал:

-- Если б вы просили о присоединении вас к одной из походных канцелярий: Александра Христофоровича (Бенкендорфа), или графа К. В, Нессельроде, или П. И. Дибича -- это иное дело, весьма сбыточное, вовсе чуждое неодолимых препятствий.

-- Ничего лучшего я не желал бы!.. И вы думаете, что это можно еще сделать? -- воскликнул он с обычным своим одушевлением.

-- Конечно, можно.

-- Вы не только вылечили и оживили меня, вы примирили с самим собою, со всем и раскрыли предо мною очаровательное будущее! Я уже вижу, сколько прекрасных вещей написали бы мы с вами под влиянием бусурманского неба для второй книжки вашего альбома "Альбома Северных Муз"!

(Автор подает Пушкину мысль отправиться в кавказскую армию Паскевича.)

-- Превосходная мысль! Об этом надо подумать! -- воскликнул Пушкин, очевидно оживший.

-- Итак, теперь можно быть уверенным, что вы решительно отказались от намерения своего -- ехать в Париж?

Здесь печально-угрюмое облако пробежало по его челу.

-- Да, после неудачи моей я не знал, что делать мне с своею особою, и решился на просьбу о поездке в Париж.

...Мы обнялись.

-- Мне отрадно повторить вам, что вы воскресили и тело, и душу мою!

Товарищ мой, в первый раз увидевший Пушкина и зорко в эти минуты наблюдавший его, был поражен удивлением при очевидности столь раздражительной чувствительности поэта, так тяжко заболевшего от отказа в удовлетворении его желания и так мгновенно воскресшего от верных, гармонировавших с его восприимчивою душою представлений . А. А. ИВАНОВСКИЙ (чиновник III Отделения) "А. С. Пушкин. 21 и 23 апр. 1828

г.". Рус. Стар., 1874, т. IX, стр. 394 -- 399.

Неужели вы думаете, что Пушкин и князь Вяземский, действительно, руководствовались желанием служить его величеству, как верные подданные, когда они просили позволения следовать за главной императорской квартирой? Нет, не было ничего подобного; они уже так заявили себя и так нравственно испорчены, что не могли питать столь благородного чувства. Поверьте мне, что в своей просьбе они не имели другой цели, как найти новое поприще для распространения своих безнравственных принципов, которые доставили бы им в скором времени множество последователей среди молодых офицеров. Вел. кн. КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ -- ген. А. X. БЕНКЕНДОРФУ, 27 апр. 1828 г., из

Варшавы. Рус. Арх., 1884, II, 319 (фр.).

С 1826 года я довольно часто встречался с Пушкиным в Москве и Петербурге, куда он скоро потом переселился. Он легко знакомился, сближался, особенно с молодыми людьми, вел, по-видимому, самую рассеянную жизнь, танцовал на балах, волочился за женщинами, играл в карты, участвовал в пирах тогдашней молодежи, посещал разные слои общества. Среди всех светских развлечений он порой бывал мрачен; в нем было заметно какое-то грустное беспокойствие, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многим признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили.

Н. В. ПУТЯТА. Из записной книжки. Рус. Арх., 1899, II, 350.

Пушкин читал своего Годунова, еще немногим известного, у Алексея Перовского. В числе слушателей был и Крылов. По окончании чтения, -- я стоял тогда возле Крылова, -- Пушкин подходит к нему и, добродушно смеясь, говорит: -- "Признайтесь, Иван Андреевич, что моя трагедия вам не нравится и на глаза ваши нехороша". -- "Почему же нехороша? -- отвечает он. -- А вот что я вам расскажу: проповедник в проповеди своей восхвалял божий мир и говорил, что все так создано, что лучше созданным быть не может. После проповеди подходит к нему горбатый: не грешно ли вам, пеняет он ему, насмехаться надо мною и в присутствии моем уверять, что в божьем создании все хорошо и все прекрасно? Посмотрите на меня". -- "Так что же, -возражает проповедник, -- для горбатого и ты очень хорош". Пушкин расхохотался и обнял Крылова<1>.

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ. Полн. собр. соч., т. I, 184.

<1>В письме к А. И. Тургеневу от 17 мая 1828 г. ("А. С. Пушкин". Сборник Бартенева, т. II, 39) Вяземский сообщает о чтении Пушкиным своей трагедии, но это чтение происходило у гр. Лаваль, и в числе присутствовавших Вяземский не упоминает Крылова. Он пишет, что слушал трагедию "несколько раз". А так как в 20-х числах мая или в начале июня Вяземский уже уехал из Петербурга, то, очевидно, чтение у Перовского происходило раньше.

Апреля 24. 1828. Вторник, Виделся с Пушкиным -- Алекс. Серг., и был разговор весьма замечательный... Пушкин пересматривал со мною весь мой разбор<2> -- и со множеством мест согласился. "Чувствий -- у Баратынского, Языкова и Дельвига не найдете. Баратынский и Языков мои ученики -- я уж у них учиться не буду". (Вот голос самолюбия). Лакея сам Пушкин не защищает, это выражение пышет бурно -- правда, что дурно.

Б. М. ФЕДОРОВ. Из дневника. Русский Библиофил, 1911, № 5, стр. 34.

<2>Разбор четвертой и пятой глав "Онегина" напечатан в № 1 С.-Петербургского Зрителя за 1828 г. В описании сна Татьяны Федоров находил неудачным выражение "косматый лакей" (о медведе) и по поводу стихов: "пышет бурно, в ней тайный жар, ей душно, дурно", -- замечает: "Дурно! Особенно -пышет бурно".

Третьего дня провели мы вечер и ночь у Пушкина с Жуковским, Крыловым, Хомяковым, Мицкевичем, Плетневым и Николаем Мухановым. Мицкевич импровизировал на французской прозе и поразил нас, разумеется, не складом фраз своих, но силою, богатством и поэзией своих мыслей. Между прочим, он сравнивал мысли и чувства свои, которые нужно выражать ему на чужом языке, с младенцем, умершим во чреве матери, с пылающей лавой, кипящей под землей, не имея вулкана для своего извержения. Удивительное действие производит эта импровизация. Сам он был весь растревожен, и все мы слушали с трепетом и слезами.

Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 2 мая 1828 г., из Петербурга. "Пушкин. 1834

год". Л., изд. Пушкинского общества, 1934, стр. 89.

Был я у Олениной, праздновали день рождения старушки. У них очень добрый дом. Мы с Пушкиным играли в кошку и мышку, то есть волочились за Зубовой-Щербатовой, сестрою покойницы Юсуповой, которая похожа на .кошку, и малюткой Олениной, которая мала и резва, как мышь. Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 3 мая 1828 г. Лит.-худ. сборник Кр. Панорамы,

1929, ноябрь, стр. 49.

День 5 мая я окончил балом у наших Мещерских (дочь Карамзина, Ек. Ник-на, только что вышла замуж за кн. Мещерского). С девицей Олениной танцовал я по-пурри и хвалил ее кокетство... Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен, и вследствие моего по-пурри играет ревнивого. Зато вчера на балу у Авдулиных совершенно отбил он меня у Закревской, но я не ревновал. Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 7 мая 1828 г. Лит.-худ. сб. Кр. Панорамы, 1929,