Василий Шукшин - Земляки

Оба старика от души посмеялись. Городской закурил.

- Поматерился же он потом!.. А што сделаешь - сам послал.

- Да...- Городской старик вытер глаза. Задумался.

Долго молчали, думая каждый свое, А жизнь за шалашом все звенела, накалялась, все отрешеннее и непостижимее обнажала свою красу под солнцем.

- Ну, пойду с богом...- сказал Анисим.- Маленько вроде схлынуло.

- Жарко еще...

- Ничево.

- Корову-то обязательно надо держать?

- Как же?

Анисим взял литовку, подернул ее бруском... Поглядел на ряды кошенины-неплохо с утра помахал. А городской старик смотрел на него... Внимательно. Грустно.

- Ну, пойду,- еще раз сказал Анисим.

- Ну, давай, - сказал городской. - Ну и... прощай, - Посмотрел еще раз в самые глаза Анисиму, ничего больше не сказал, пожал крепко руку и скоро пошел в гору, к дороге. Вышел к дороге, оглянулся, постоял и пошел. И опять пропал за поворотом.

Старик косил допоздна.

Потом пошел домой.

Дома старуха с нетерпением - видно было - ждала его.

- К нам какой-то человек приезжал!..- сказала она, едва старик показался в воротчиках.- На длинной автонобиле. Тебя спрашивал. Где, говорит, старик твой? Анисим сел на порожек, опустил на землю узелок свой...

- В шляпе? Старый такой...

- В шляпе. В кустюме такой... Как учитель.

Старик долго молчал, глядя в землю, себе под ноги. Теперь-то вот и вспомнилась та странная схожесть, что удивила давеча днем. Теперь-то она и вспомнилась! Только... Неужели же?!

- Не Гринька ли был-то? Ты ничево не заметила?

- Господь с тобой!.. С ума спятил. С тово света, што ли?

С бабой лучше не говорить про всякие догадки души - не поймет. Ей, дуре, пока она молодая, неси не стыдись самые дурацкие слова - верит; старой - скажи попробуй про самую свою нечаянную думу - сам моментально дураком станешь.

- Уехал он?

- Уехал. Этто после обеда пошла...

"Неужто Гринька? Неужто он был?"

Всю ночь старик не сомкнул глаз. Думал. К утру решил: нет, похожий. Мало ли похожих! Да и что бы ему не признаться? Может, душу не хотел зазря бередить? Он смолоду чудной был...

"Неужто Гринька?"

Через неделю старикам пришла телеграмма:

"Квасову Анисиму Степановичу.

Ваш брат Григорий Степанович скончался двенадцатого. Просил передать. Семья Квасова".

Брат был. Гринька.