Василий Шукшин - Медик Володя

- Вплоть до того, что... - хохотал Володя, - вплоть до того, что - поставим... - Володя и хотел уже перестать смеяться и не мог. Поставим шалаш и...

Как услышала девушка про этот шалаш, так еще больше закатилась.

- Как Робинзоны... на этом... да?

Володя только кивнул головой - не мог говорить от смеха.

Тут отодвинулась дверь ближнего к ним купе, и какая-то женщина крестьянского облика высунулась и попросила негромко:

- Ребята, у меня ребенок спит - потише бы... Тотчас и в соседнем с этим купе скрежетнула дверь, и некая лысая голова зло и недовольно сказала:

- Как в концертном зале, честное слово! Не в концерте же! - И голова у сунулась, и дверь опять нервно скрежетнула и щелкнула. Даже женщина, у которой ребенок, удивленно посмотрела на эту дверь.

- Не спится юному ковбою, - громковато сказал Володя, перестав смеяться, но еще улыбаясь. Он тоже смотрел на сердитую дверь. И сказал еще, но потише: - Вернее так: не спится лысому ковбою.

Девушка прихлопнула ладошкой новый взрыв смеха и бегом побежала по коридору - прочь от опасного места. Володя, польщенный, пошел за ней; чего ему не хватало для полного утверждения в новом своем качестве, так этой вот голой злой головы. Он шел и придумывал, как он сейчас еще скажет про эту голову. Может так: "Я сперва подумал, что это чье-то колено высунулось".

Девушка ушла аж в тамбур - от греха подальше.

- Ой, правда, мы расшумелись, - сказала она, поправляя волосы. Люди спят уже...

Володя закурил... Его опять охватило волнение. Его прямо колыхнуло, когда она - совсем рядом - вскинула вверх и назад оголенные свои руки... Он успел увидеть у нее под мышкой родинку. Дым сигареты стал горьким, но он глотал и глотал его... И молчал. Потом бросил сигарету и посмотрел на девушку... Ему казалось, что он посмотрел смело и с улыбкой. Девушка тоже смотрела на него. И по тому, как она на него смотрела - вопросительно, чуть удивленно, - он понял, что он не улыбается. Но теперь уж и отступать было некуда, и Володя положил руку на ее плечо и стал робко подталкивать пальцами девушку к себе. Так как-то двусмысленно подталкивал: приглашал и не приглашал; можно, однако, подумать, что он влечет к себе, тогда пусть шагнет сама... Жуткий наступил момент, наверно, короткий, но Володя успел разом осознать и свою трусость, и что ему вовсе не хочется; чтоб она шагнула. И он вовсе потерялся...

- Что ты? - спросила девушка серьезно.

- Начнем? - сказал Володя.

Девушка убрала его руку.

- Что начнем? Ты что?

- О боже мой! - воскликнул Володя. - Чего ж ты уж так испугалась-то?.. Пичужка. - И он коротко хохотнул, торопливо похлопал девушку по плечу и сказал снисходительно и серьезно: - Иди спать, иди спать, а то поздно уже. Да? - И ринулся в наружную дверь тамбура - вон отсюда.

- Завтра поедем вместе? - спросила вдогонку девушка.

- Да! Обязательно! - откликнулся Володя. Он уже был в переходном этом мешке, где грохотало и качалось.

Он почти бежал по вагонам. Очень хотелось или самому выпрыгнуть из вагона, или чтоб она, эта географичка, выпала бы как-нибудь из вагона, чтоб никто никогда не узнал его гнусного позора и какой он враль и молокосос.

Он пришел в свой вагон, снял ботинки, тихо, как всякий мелкий гад, влез на верхнюю полку и замер. Боже ж ты мой! Так ждал этого лета, так радовался, ехал, так все продумал, как будет отдыхать... Тьфу! Тьфу! Тьфу! Он вдруг вспомнил, как зовут девушку - Лариса. И еще он вспомнил, как он хохотал в купейном вагоне... Он заворочался и замычал тихо. Ведь не сломал же руку или ногу, ни от поезда не отстал, ни чемодан не украли - сам мелко напаскудил. Эта Лариса теперь расскажет всем... Они любят рассказывать - смеются всегда! - когда какой-нибудь валенок хотел соблазнить девушку, но ничего не вышло получил по ушам. Приврет еще, приврет обязательно.

Так он казнил себя на верхней полке... пока вдруг ее заснул. Как-то заснул и заснул - страдал, страдал и заснул.

А проснулся, когда уж поезд стоял на родной станции - дальше он никуда не шел. За окном был ясный день; на перроне громко разговаривали, смеялись, вскрикивали радостно... Встречали, торопились к автобусам.

Володя моментально собрался... И вдруг вспомнил вчерашнее... И так и сел. Но надо было выходить; по вагону шел проводник и поторапливал замешкавшихся пассажиров. Володя вышел на перрон. Огляделся... И прошмыгнул на вокзал. Сел там в уголок на чемодан и стал ждать. Эта Лариса уедет, наверно, одним из первых автобусов, она девка шустрая. А они потом еще будут, автобусы-то, много. И все почти идут через его село. Черт с ней, с этой Ларисой!.. Может, расскажет, а может, и не расскажет. Зато он все равно дома. И уж не так было больно, как вчера вечером. Ну, что же уж тут такого?.. Стыдно только. Ну, может, пройдет как-нибудь. Володя выглянул в окно на привокзальную площадь... И сразу увидел Ларису: она стояла поодаль от автобусов - высматривала Володю среди людей, идущих с перрона. Володя сел опять на чемодан. Вот же противная девка, стоит, ждет! Ничего, подождешь-подождешь и уедешь - домой-то охота. Но ведь такая настырная - стоит, ждет!