неизвестен Автор - Заметки о Ленине (Сборник)

Основной признак "грабить" ведет к нескольким значениям: сгребать что в одну кучу, отнимать силою, хватать руками ("сграбь руками").

Перед нами не слово-термин; в нем не дана точно подчеркнутая социальная сторона значения, как это имеет место в специальном слове "экспроприация", - и все же эти слова динамичнее, повелительнее, активнее. Лексический объем шире; основной признак связывает значение, в котором употреблено слово (отымать силой) с другими, оказывающимися более конкретными (хватать руками), - основной признак укореняет слово ассоциативными связями; лексическая окраска - _______________

*1 В русское языковое сознание не вошло или вошло в минимальной степени значение слова "экспроприатор", в котором его употребляло царское законодательство ("экспроприация в казну"); обращу, кстати внимание, что слово экспроприация было в ходу в революцию 1905 г., в значении, близком к тому, о котором я говорю. Слово это - в этом специальном значении имело и сокращенную форму: экс. Зато слово "экспроприатор" в этом ряду имеет значение не только не сходное со значением в приведенной фразе, но и прямо ему противоположное, что, конечно, может до известной степени лишить фразу "однозначности", точности. быт, и быт массовый. В результате повелительность словаря, его динамичность*1.

Другое сильное средство уточнения, собственно, унификации обозначения единичной вещи - это называние, производимое таким образом, что основной признак слова, его лексическое единство, точно ограничено данным конкретным вещным применением. Такова точность сокращенных названий: совнархоз, совнарком, госиздат. В этом смысле сокращенные названия обладают большой конкретизирующей вещь силой. Так, слово госиздат, - мужского рода, - несомненно выдвинуто из ряда "издательство"; поэтому "госиздатель" (nomen agentis) - возможно только как пародия, соотношение между "издательство" и "издатель" прервано. Госиздат - совершенно точное обозначение данного единичного по характеру учреждения. В таких случаях перед нами средство унификации слова, подведения его под данную вещь. Но это средство оказывается применимым только тогда, когда называют вещь единичную; если мы назовем сокращенно не единичную, не однорядную вещь, а вещь многих рядов, - сокращение будет конкретно не больше и не меньше, чем обычное слово. Так случилось со словом "нэп". Вначале было слово "нэпо", обозначавшее "новая экономическая политика"; затем слово изменилось в "нэп", т.-е. приобрело формальную принадлежность (мужской род)*2. Теперь мы читаем: "духовный нэп", "борьба с нэпом", "нэпман", "нэпач" и т. д. Мы, разумеется, не подставляем в сокращение - слов "новая экономическая политика", мы о политике даже и не мыслим, - слово нэп, обозначавшее политику, было сразу же перенесено в соседний ряд - на конкретные результаты политики, на конкретные явления, явления же эти многосторонни, а не единичны.

Таково изменение значения слова нэп. (Кроме того оно обросло специфическим эмоциональным "ореолом"). Если мы присмотримся теперь ко всем оттенкам значения слова "нэп", во втором измененном значении, - мы увидим, что у него широкий лексический объем, что слово нэп - в этом смысле не более и не менее конкретно, нежели любое несокращенное _______________

*1 Нужно, конечно, отметить и другие факторы, обеспечивающие большую динамичность русской фразы: 1) в фонеческом отношении она более выразительна: грабьте - короткое двухсложное слово, начинающееся с крайне выразительного комплекса ГР; на границе слогов - два взрывных: ПТ; между тем в слове "экспроприируйте" - 3 предударных и 2 заударных сильно ослабляют, 2) суффикс - УИТЕ(ОВАТЬ) - суффикс несовершенного вида, что во временном отношении дает значению окраску двигательности. Все ж таки важной причиной (если не главной) - большей выразительности и динамичности русской фразы является их разница в основном признаке и лексической окраске.

*2 Слово "нэпо" ощущалось как иностранное, несклоняемое, ср. "депо". слово языка: оно уже конкретно в языковом смысле, оно уже неточно, т.-е. неадэкватно вещи.

Слово неадэкватно вещи не только потому, что значение эволюционирует, но и потому, что вещь эволюционирует, а слово за нею "не поспевает". Так, - в названиях процессов "революция", напр., слово употребляющееся о всех фазисах революции и вместе с тем прикрепленное к одному или нескольким из них.

Кроме того, слово может объединить вещи по признаку, который в данном случае, в конкретном применении - нехарактерен для вещей, а между тем значимость слова может гипнотизировать, объединяя в одно вещи конкретно разные, необъединимые.

Словарь Ленина.

1.

Каждая речевая конструкция имеет свои внутренние законы, которые определяются ее назначением; слово, в зависимости от того, какая задача на него возлагается, бывает выдвинуто то одной, то другой стороной.

Ораторская речь, имеющая цель - убедить - подчеркивает в слове его влияющую, эмоциональную сторону. Здесь играет свою роль момент произнесения; огромное значение интонации; слова могут быть вышибленными из их значения той или иной интонацией*1. Здесь важно общее значение фразы помимо отдельных слов; это общее значение может, наконец, так деформировать значение отдельных слов, что даст одну видимость "значения", - и все-таки может влиять на слушателей и читателей, потому что останется чисто словесный, отъединенный от вещей план (а мы видели, как это много, - хотя бы на элементе лексической окраски). Фраза может стать сгустком, который ценен сам по себе, - своей "словесной" и эмоциональной силой.

Далее, - для того, чтобы убедить, - нужны сглаженные слова; такие слова имеют большую эмоциональную убедительность. Ведь когда слово сглаживается, - это значит, что оно имеет настолько широкий лексический объем, что в каждом конкретном случае оно уже более не имеет "своего", специфического значения, - но является как бы названием всего лексического объема, своим собственным названием. _______________

*1 Ср. легенду о Петре Амьенском, иноязычную речь, которого слушающие не поняли, и все же пошли за ним. Значение интонации сказывается в тех случаях, когда слова, не имеющие бранного смысла, произносятся с угрожающей, бранной интонацией, - и наоборот, когда бранные слова произносятся с ласкательной интонацией. Слова - здесь просто "речевой материал", вне значения, восполняющий "значащий" интонационный ряд. Оно совершенно отвыкается от конкретности, но в нем остается клубок ассоциаций, очень эмоциональный, хотя и спутанный; чем больше захватано такое слово, тем больше в нем эмоциональных оттенков, - помимо конкретного значения. Так рождается речь, построенная на "фразе": "слова, слова, слова".

Как убеждающая - такая речь может быть сильна; она создала сильную традицию. Это - собственно главный тип ораторской речи; и во многом с нею совпадает тип газетной статьи, - цель которой "убеждение" или "освещение факта". У газетной статьи - свои традиции; здесь должны быть приняты во внимание фельетоны и хроникерская заметка, которые во многом влияют на стиль любой "освещающей" статьи. Но общее основное задание сближает такой тип статьи с ораторской убеждающей речью. Ведь здесь важно не сказать о факте (это задача информационной статьи), - здесь важно осветить факт. Поэтому название, конкретное вышелушивание факта, вещи из слова здесь не нужно. Здесь нужно сопоставить факты с другими, вдвинуть их в известный ряд, - и ключом к такому ряду может быть слово, отсюда искусство "уклончивой фразы", дающей значение в словесном плане, непереводимое на вещный; отсюда - обильные цитаты, как готовый, словесный материал, имеющий уже свою окраску; цитата в статье обычно служит окрашенным трамплином для перехода к настоящему моменту, к разбираемому факту, - и словесное действие трамплина сохраняется и помимо самого перехода. И противоположным типом является речь разубеждающая, дающая новое освещение. Здесь самым сильным полемическим оружием будет - во-первых, использовать приемы противника, во-вторых, противопоставить его исторически сложившейся традиции - новую свежую.