неизвестен Автор - Заметки о Ленине (Сборник)

Положение нелегальной печати было просто. "Вся нелегальная печать была партийна, издавалась организациями, велась группами, связанными так или иначе с группами практических работников партии".

Связь была непосредственная и теснейшая.

При переходе на легальное положенье, при массовом росте социал-демократической литературы связь эта ослабевает и возникает опасность отрыва социал-демократического партийного литературного дела от практической и организационной работы партии.

Поэтому Ленин говорит: "литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" единого великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса... Для пролетариата литературное дело не может быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивидуальным делом, независимым от общего пролетарского дела".

Ленин предвидит возраженья и оговаривает: "Спору нет, литературное дело всего меньше поддается механическому равнению, нивеллированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно необходимо обеспечивание большого простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии, форме и содержанию. Все это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровергает того, чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы".

Но "пылкие сторонники свободы" могут не удовлетвориться этой оговоркой и возопят: "Как? Вы хотите подчинения коллективности такого тонкого, индивидуального дела, как литературное творчество... Вы отрицаете абсолютную свободу абсолютного индивидуального идейного творчества".

На это Ленин отвечает, что, во-первых, "речь идет о партийной литературе и ее подчинении партийному контролю", и если "я обязан тебе представить во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно", то "ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то".

А, во-вторых, "речи об абсолютной свободе - одно лицемерие... Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержанья".

"И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески, - не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу".

Но "пылкие сторонники свободы" остались неудовлетворенными и решили всемерно протестовать против Ленинского пониманья действительно свободной литературы. Выразителем этого протеста явился Валерий Брюсов, поместивший в очередном номере (N 11 за 1905 год) журнала "Весы" ответную статью - "Свобода слова".

Процитировав Ленинские слова о подчинении литературного дела партийному контролю, Брюсов восклицает: "Вот, по крайней мере, откровенные признанья. Г-ну Ленину нельзя отказать в смелости: он идет до крайних выводов из своей мысли; но меньше всего в его словах истинной любви к свободе".

Брюсов не понимает, почему называет Ленин литературу, "открыто связанную с пролетариатом" - "действительно свободной". Чем она свободней буржуазной?

По Брюсову: "обе литературы не свободны. Одна тайно связана с буржуазией, другая открыто с пролетариатом. Преимущество второй можно видеть в более откровенном признании своего рабства, а не в большей свободе... Если мы и согласимся, что общепролетарское дело - дело справедливое, а денежный мешок - нечто постыдное, разве это изменит степень зависимости. Раб мудрого Платона всетаки был рабом, а не свободным человеком".

Цензурный устав, вводимый в социал-демократической партии, мало чем отличается от старого царского устава.

"Утверждаются основоположения социал-демократической доктрины, как заповеди, против которых не позволены (членам партии) никакие возражения".

"Есть слова, которые воспрещено говорить. Есть взгляды, высказывать которые воспрещено... Членам соц.-демокр. партии дозволяется лишь критика частных случаев, отдельных сторон доктрины, но они не могут критически относиться к самым устоям доктрины".

"Отсюда", заключает Брюсов, "один шаг до заявления халифа Омара: книги содержащие то же, что Коран, лишние, содержащие иное, - вредны".

Но какое, казалось бы, дело Брюсову и прочим "пылким сторонникам свободы", какие уставы вводит у себя социал-демократическая партия? Каждый добровольный союз людей в праве устраиваться так, как ему заблагорассудится.

Брюсов и говорит: "разумеется, пока несогласным с такой тиранией представляется возможность перейти в другие партии".

Однако, - и в этом все дело, - "как у каждого солдата в ранце есть маршальский жезл, так каждая политическая партия мечтает стать единственной в стране, отождествить себя с народом. Более, чем другая, надеется на это партия социал-демократическая. Таким образом угроза изгнанья из партии является в сущности угрозой извержением из народа".

Может случиться, что пролетариат захватит государственную власть, тогда социал-демократический устав станет уставом всенародным. Надо в предвиденьи этого "катастрофического" случая заранее обеспечить себе и себе подобным свободу творчества, свободу слова.

"В нашем представлении", указывает Брюсов, "свобода слова неразрывно связана со свободой суждения и с уважением к чужому убеждению". Потому что, - "для нас дороже всего свобода исканий, хотя бы она и привела нас к крушению всех наших верований и идеалов".

Ленин утверждает, что вся буржуазная литература в рабстве у буржуазии. Брюсов протестует:

"Повидимому, г. Ленин судит по тем образчикам писателей - ремесленников, которых, он, быть может, встречал в редакциях либеральных журналов. Ему должно узнать, что рядом встала целая школа, вырасло новое, иное поколение писателей-художников... Для этих писателей - поверьте, г. Ленин, - склад буржуазного общества более ненавистен, чем вам... Всю свою задачу они поставили в том, чтобы и в буржуазном обществе добиться "абсолютной" свободы творчества".

Брюсов подразумевает, повидимому, писателей символистов и расценивает их, как подлинных борцов за свободу в отличие от Ленина, который намеревается только сменить одну тиранию на другую.