Федор Достоевский - Том 14. Дневник писателя 1877, 1980, 1981

…за которых мы пришли с берегов Финского залива и всех русских рек отдавать свою кровь… — Отдаленная реминисценция из стихотворения Пушкина «Клеветникам России» (1831):

Достоевский цитировал эти стихи в февральском выпуске «Дневника» за 1877 г.

…писать об нем корреспонденции и анекдоты, чернить его характер ~ Ну, а ведь про болгар это делали. — Об этом писал, например, автор «Журнальных заметок» (подпись: Ал-й) в «Северном вестнике»: «Болгары изображались у нас попеременно то как нищие, оборванцы, проклинающие день и час своего рождения, то как сытые и довольные богачи, которые вовсе и не чувствуют на себе тяжесть иноплеменного ига. „Отечественные записки“, например, в течение одного года успели высказаться и в том, и в другом смысле; сначала они ставили „всемирные свечки“ за освобождение славян и предлагали возжечь с этою целью кровавую войну от края и до края Европы (имеются в виду статьи Д. Л. Мордовцева «На всемирную свечу» и Г. З. Елисеева (?) «Воевать или не воевать?..» из «Современного обозрения» — Отеч. зап. 1876. № 7. С. 94–106; № 6. С. 358–376); а теперь они же утверждают, что болгары благоденствуют под турецким владычеством, как ни один из европейских народов» (Сев. вестн. 1877. 19 ноября (1 дек.). № 204).

А другие так вывели потом, что русские-то и причиной всех несчастий болгарских — Это и теперь еще утверждают. — Подобные мнения высказывались не только о болгарах, но и по поводу других национальностей, бывших под властью турок. Ссылаясь на иностранные корреспонденции, «Правительственный вестник» писал: «Патриарх армяно-григориан в Турции Нерсес говорил однажды Лэйарду, что, „по его мнению, армянская национальность, находясь под турецким владычеством, имеет более надежды на свое развитие, благосостояние и преуспеяние, нежели под управлением русских“. Но факты не оправдывают слов Нерсеса…» (1877. 13 (25) ноября. № 252). Еще до начала русско-турецкой войны в связи с помощью России восставшим славянам писали в западных и русских изданиях, что эта помощь только повредила восставшим. Сведения об этом с отсылками к соответствующим публикациям приводились, в частности, в «Современном обозрении» «Отечественных записок» (1876. № 6. С. 361–362).

Потом все обнаружилось, и истина открылась многим из вознегодовавших — Обнаружилось, во-первых, что болгарин ничем не виноват в том, что он трудолюбив и что земля его родит во сто крат. — Ср.: «Страшные факты начали разъяснять истину: когда после Плевны русские войска очищали ту или другую местность <���…> тогда и для наших наблюдателей стало делаться понятным, что для болгар идет речь о жизни и смерти» (Вестн. Европы. 1877. № 10. С. 888). «Благосостояние болгар было в сущности лишний резон за освобождение. Оно свидетельствует только о трудолюбии народа, которое умело достичь благосостояния, несмотря на все неблагоприятные условия, и о благодатной природе страны, богато вознаграждающей труд» (там же. С. 887).

Во-вторых, в том, что и «косился», он не виноват ~и ведь прав был, вполне угадал, бедняжка… — Ср.: «Ужасы Эски-Загры и всей долины Тунджи, события в Ловче и во множестве болгарских местечек и городов, возвращающихся в турецкие руки, страшно напоминают о том, с кем мы имеем дело. На днях (10 сентября н. ст.) мы читаем рассказ английского корреспондента, который проехал долину Тунджи и на пространстве 40 миль не встретил ни одной болгарской души. Европейская история, разве со времен ужасов тридцатилетней войны, не помнит таких страшных положении, как нынешнее положение болгар. Теперь всем понятно, что они могли основательно страшиться сближения с русскими…» (Вестн. Европы. 1877. № 10. С. 888).

…после того как мы, совершив наш первый, молодецкий натиск за Балканы… — Имеются в виду действия передового отряда русских войск (в который влились и болгарские ополченцы) под командованием генерал-лейтенанта И. В. Гурко начиная с 25 июня (7 июля) 1877 г., когда в первый же день наступления была освобождена древняя столица Болгарии-Тырново; затем бои этого отряда 5–6 (17–18) июля под Шипкой, кончившиеся для русских солдат и болгарских ополченцев овладением Шипкинским перевалом 7 (19) июля.

…вдруг отретировались, — пришли ведь к ним опять турки и что только им от них было — теперь уже достояние всемирной истории! — Отряду русских войск, находившемуся за Балканами, пришлось отступить под натиском турецкой армии, которая наступала с превосходящими этот отряд силами. 19 (31) июля произошел первый бой под Эски-Загрой (Стара-Загора). Отходя, отряд И. В. Гурко влился в состав войск генерал-лейтенанта Ф. Ф. Радецкого, но Шипкинский перевал был удержан ценою многих жертв. Расправа турок с населением вновь захваченной территории, равно как с пленными и ранеными солдатами и офицерами войск противника, была темой, не исчезавшей со страниц русской и иностранной печати. Автор «Вестника Европы» по этому поводу писал: «В каждом месте, которое было занято и потом оставлено русскими, произошли страшные, нечеловечески гнусные репрессалии, которыми турки мстили за фактические или предполагаемые сочувствия к русским. Со времени отступления русских из-за Балкан совершается непрерывное истребление болгарского народа <���…> Европейская история <���…> не помнит таких страшных положений…» (Вестн. Европы. 1877. № 10. С. 888).

NB. ( Кстати, еще недавно, уже в половине ноября, писали из Пиргоса о новых зверствах этих извергов. — О жестокости турок по отношению к пленным русским солдатам и офицерам, в том числе и под Пиргосом, не переставали писать русские газеты. В корреспонденции «Нового времени» говорилось о том, что, «переправившись чрез Лом у Рущука, Басарбова и Ивана-Чифтлика», турки атаковали левое крыло русской армии и «стали напирать преимущественно на Пиргос, который и был взят ими и сожжен…» (1877. 11 (23) ноября, № 613). Об издевательствах турок над русскими ранеными см. в этой газете статью «Русские раненые и турки» (подпись: Войсковой старшина Ржевусский) — Там же. 10 (22) ноября. № 612.

Репрессалии, конечно, жестокая вещь — как и сказал уже я раз в одном из предыдущих выпусков «Дневника»… — Достоевский писал о «репрессалиях» в июльско-августовском выпуске «Дневника» за 1877 г. В упоминавшейся выше статье «Пленные турки в России» по этому поводу говорилось: «…мы не понимаем репрессалий в отношении побежденного врага <���…> Никогда русское чувство не принадлежало угнетению бессильного врага (лежачего-де не бьют!). Симпатии, которыми Россия пользуется среди передовых европейских гуманистов и мыслителей, именно основаны на том, что Россия первая после франко-прусской войны подняла знамя человеколюбия и достигла результатов брюссельской конференции, вменяющей победителю гуманное обращение с пленными» (Петерб. газета. 1877. 11 ноября. № 206).