Федор Достоевский - Том 1. Повести и рассказы 1846-1847

Отрицательные отзывы о «Двойнике» побудили Достоевского уже в октябре 1846 г. думать о переработке повести. Об этом он писал брату в конце октября («…я решаюсь издать „Бедных людей“ и обделанного „Двойника“ отдельными книжками»). Но задуманные Достоевским новые издания повестей, как он сообщил 26 ноября 1846 г., «лопнули и не состоялись». Да и отношение автора к повести в это время окончательно еще не определилось и, по-видимому, колебалось под влиянием читательских отзывов. Так, в письме от января — февраля 1847 г. Достоевский писал брату: «О Голядкине я слышу исподтишка (и от многих) такие слухи, что ужас. Иные прямо говорят, что это произведение чудо и не понято. Что ему страшная роль в будущем, что если б я написал одного Голядкина, то довольно с меня, и что для иных оно интереснее дюмасовского интереса». В связи с этим об издании «перед<���еланного>» «Двойника» Достоевский снова писал брату в апреле 1847 г. Но арест по делу петрашевцев помешал писателю приступить к осуществлению планов переделки «Двойника», и он смог вернуться к ним только после окончания сибирской ссылки, находясь в Твери, осенью 1859 г. В написанном здесь письме к брату от 1 октября 1859 г. Достоевский, излагая проект издания своих сочинений, сообщает ему о своем желании включить в это издание «совершенно переделанного „Двойника“», которого он мечтает сдать в цензуру в декабре. Но уже 9 октября Достоевский отказывается от мысли о переработке «Двойника» для задуманного издания сочинений и, посылая брату его новый, уточненный план (без «Двойника»), пишет по этому поводу: «„Двойник“ исключен, я издам его впоследствии, при успехе, отдельно, совершенно переделав и с предисловием».

В результате переработка повести была снова отложена, и она не вошла в первое двухтомное собрание сочинений Достоевского, вышедшее в 1860 г. в Москве в издании Н. А. Основского.

Лишь после выхода в свет издания Основского Достоевский вернулся к мысли о переработке «Двойника». О том, что мысль эта не была им оставлена, свидетельствуют черновые записи в двух его записных книжках, первая из которых относится, по-видимому, к 1861–1862, а вторая — к 1862–1864 гг. [30] Записи эти воспроизведены: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1982. Т. 1. С. 432–436. В них отражены новые идеи, сцены и эпизоды, которые рождались в сознании писателя в 1861–1864 гг. при обдумывании переработки «Двойника».

Главная особенность задуманной в это время новой редакции «Двойника» состояла в намерении ввести в текст повести острозлободневные публицистические мотивы. Вложенные в уста старшего Голядкина мысли об отношении к начальникам как к «отцам» и «благодетелям» Достоевский теперь хотел передать младшему Голядкину, превращая их в одно из орудий психологического «соблазна» в его устах. В то же время, характеризуя эти мысли иронически как «анатомию всех русских отношений к начальству», Достоевский собирался шире развернуть анализ этих отношений. В числе сцен, намеченных для новой редакции, — сцены вступления героя в «прогрессисты», его появления «в высшем обществе» и на собрании у Петрашевского, где младший Голядкин выступает с речью о «системе Фурье», а затем играет роль доносчика. В соответствии с этим для эпизода признаний старшего Голядкина младшему намечается новый поворот: «Мечты сделаться Наполеоном, Периклом, предводителем русского восстания». В числе других психологических «соблазнов», которые смущают Голядкина, упоминаются естественные науки и связанный с ними атеизм («кислород и водород»). Наконец, Голядкина в результате наветов его вероломного друга обвиняют в том, что он «Гарибальди», и это побуждает его «справляться о Гарибальди в разных министерствах». В то же время Достоевский хотел ввести в повесть полемику с «нигилизмом».

Мысль о расширении границ первоначального замысла, о насыщении «Двойника» новой сложной, идеологической и политической, проблематикой сильно занимала Достоевского в 1861–1865 гг. Тем не менее задуманная переработка повести не была осуществлена и, кроме фрагментарных записей в записных книжках, мы не располагаем другими свидетельствами о творческих замыслах, к ней относящихся. По-видимому, к писанию новой редакции повести или хотя бы к более тщательной разработке конспективно намеченных эпизодов Достоевский так и не приступил. Лишь летом или осенью 1866 г., готовя третий том своих сочинений (изд. Ф. Т. Стелловского), Достоевский наконец смог осуществить давнишний проект и переделать «Двойника». Отказавшись от разработки новых тем (и, по-видимому, придя к выводу, что включение их в повесть нарушило бы ее художественное единство), Достоевский постарался вместо этого более четко выявить основные линии прежнего замысла. Он освободил повесть от ряда второстепенных эпизодов и мотивов, замедлявших действие и отвлекавших внимание читателя от основной ее социальной и нравственно-психологической проблематики (так, Достоевским были ослаблены более подробно развитые в первой редакции размышления героя о «самозванстве» двойника, изъявления его «вольнодумства», выпущен ряд диалогов между обоими Голядкиными, сокращена переписка Голядкина с Вахрамеевым, переделана концовка повести и т. д.). Следуя советам Белинского и других критиков, Достоевский постарался освободить повесть от многочисленных повторений, затруднявших ее читательское восприятие. Были сняты комические заголовки отдельных глав первой редакции (близкие по своему стилю аналогичным заголовкам глав у Жан-Поля, Гофмана, Диккенса) и перенумерованы самые главы (в «Отечественных записках» вслед за главой X следовала глава, помеченная ошибочно как XII (в самом же деле — XI); в издании 1866 г. обе эти главы сокращены и объединены в одну). Наконец, вместо «Приключений господина Голядкина» во второй редакции повесть получила подзаголовок «Петербургская поэма». Это позволило автору соотнести ее по жанру с «Мертвыми душами» и подчеркнуть ключевую для нее, в понимании Достоевского 1860-х годов, тему Петербурга, связанную с размышлениями писателя о «петербургском периоде русской истории» и о характерных для него социально-психологических Призраках и фантомах. С редакцией 1866 г. совпадает вышедший тогда же текст отдельного издания повести.

Подобно «Бедным людям», «Двойник» во многом связан с художественным миром Гоголя и с поэтикой гоголевских петербургских повестей. На это указывала уже прижизненная критика. Основные сюжетные узлы повести — поражение бедного чиновника (фамилия Голядкин образована от «голяда, голядка», что, по Далю, значит: голь, нищета) в неравной борьбе с более богатым, поставленным выше него на иерархической лестнице соперником в борьбе за сердце и руку дочери «его превосходительства» и развивающееся на этой почве безумие героя — непосредственно продолжают сходные ситуации «Записок сумасшедшего. Другой главный мотив повести — столкновение героя со своим фантастическим «двойником» — также (хотя и в зародышевой форме) уже содержится в гоголевском «Носе». В гоголевские иронические тона окрашен, — по-видимому, вполне сознательно — ряд отдельных эпизодов повести (так, разговор героя с лакеем Петрушкой по поводу кареты в главе i напоминает начальные сцены «Женитьбы», а описание бала в начале главы iv выдержано в стиле гоголевских комических описаний — ср. описание вечеринки у губернатора в главе i первого тома «Мертвых душ»).