А Герцен - Былое и думы (Часть 8, отрывки)

Скажи эти люди, что они не занимаются суетой суетствий, что у них другого дела много, я им прощу (405) и дымящиеся камины, и замки, которые разом отворяют дверь, и кровь, и вонь в сенях и прочее, но спрошу, в чем их дело, в чем их высшие интересы? Их нет... они только выставляют их для скрытия невообразимой пустоты и бессмыслия...

В средние века люди жили наисквернейшим образом и тратились на совершенно ненужные и не идущие к удобствам постройки. Но средние века не толковали о страсти к удобствам - напротив, чем неудобнее шла их жизнь, тем она ближе была к их идеалу, их роскошь была в благолепии дома божия и дома общинного, и там они уж не скупились, не жались. Рыцарь строил тогда крепость, а не дворец, и выбирал не наиудобнейшую дорогу для нее, а неприступную скалу. Теперь защищаться не от кого, в спасение души от украшения церквей никто не верит; от форума и ратуши, от оппозиции и клуба мирный гражданин порядка отстал; страсти и фанатизмы, религии и героизмы - все это уступило место материальному благосостоянию, а оно-то и не устроилось.

Для меня во всем этом есть что-то печальное, трагическое - точно этот мир живет кой-как в ожидании, что земля расступится под ногами, и ищет не устроиться, а забыться. Я это вижу не только в озабоченных морщинах, но и в боязни перед серьезной мыслью, в отвращении от всякого разбора своего положенья, в судорожной жажде недосуга, внешней рассеянности. Старики готовы играть в игрушки, "лишь бы дело не шло на ум".

Модный оттягивающий пластырь - всемирные выставки. Пластырь и болезнь вместе, какая-то перемежающаяся лихорадка с переменными центрами. Все несется, плывет, идет, летит, тратится, домогается, глядит, устает, живет еще неудобнее, чтоб следить за успехом - чего? Ну так, за успехами. Как будто в три-четыре года может быть такой прогресс во всем, как будто при железных дорогах такая крайность возить из угла в угол домы, машины, конюшни, пушки, чуть не сады и огороды...

...Ну, а выставки надоедят - примутся за войну, начнут рассеиваться грудами трупов, лишь бы не видеть каких-то черных точек на небосклоне... (406)

II. БОЛТОВНЯ С ДОРОГИ И РОДИНА В БУФЕТЕ

...........................................................................

...........................

- Есть место в Андерматт?

- Вероятно, будет.

- В кабриолете?

- Может быть, вы заходите в половине одиннадцатого...

Я смотрю на часы - три без четверти... и я с чувством какого-то бешенства сажусь на лавочку перед кафе... Шум, крик, таскают чемоданы, водят лошадей, лошади стучат без нужды по камням, трактирные гарсоны завоевывают путешественников, дамы роются между саками... Щелк, щелк... - один дилижанс поскакал... щелк, щелк - другой поскакал за ним... Площадь пустеет, все разошлось... Жар смертельный, светло до безобразия, камни побледнели, собака легла было середь площади, но вдруг вскочила с негодованием и побежала в тень. Перед кафе сидит толстый хозяин в рубашке, он постоянно дремлет. Идет баба с рыбой. "Почем рыба?" - спрашивает с видом страшной злобы хозяин. Женщина говорит цену, - "Carogna", - кричит хозяин. - "Ladro"1, - кричит женщина. "Иди мимо, старая чертовка". - "Берешь, что ли, разбойник?" - "Ну, отдавай за три венты фунт". - "Чтоб тебе умереть без исповеди!" Хозяин берет рыбу, женщина - деньги, и дружески расстаются. Все эти ругательства - одна принятая форма, вроде вежливостей, употребляемых нами.

Собака продолжает спать, хозяин отдал рыбу и опять дремлет, солнце печет, сидеть дольше невозможно. Иду в кафе, беру бумагу и начинаю писать, не зная вовсе, что напишу... Описание гор н пропастей, цветущих лугов и голых гранитов - все это есть в гиде... Лучше посплетничать. Сплетни - отдых разговора, его десерт, его соя, одни идеалисты и абстрактные люди не любят сплетней... Но о ком сплетничать?.. Разумеется, о предмете, самом близком нашему патриотическому сердцу, - о наших милых соотечественниках. Их везде много, особенно в хороших отелях. (407)

Узнавать русских все еще так же легко, как и прежде. Давно отмеченные зоологические признаки не совсем стерлись при сильном увеличении путешественников. Русские говорят громко там, где другие говорят тихо, и совсем не говорят там, где другие говорят громко. Они смеются вслух и рассказывают шепотом смешные вещи; они скоро знакомятся с гарсонами и туго - с соседями, они едят с ножа, военные похожи на немцев, но отличаются от них особенно дерзким затылком. с оригинальной щетинкой, дамы поражают костюмом на железных дорогах и пароходах так, как англичанки за table d'hote'oм2 и проч.

Тунское озеро сделалось цистерной, около которой насели .наши туристы высшего полета. Fremden-Liste3 словно выписан из "Памятной книжки": министры и тузы, генералы всех оружий и даже тайной полиции отмечены в нем. В садах отелей наслаждаются сановники, mit Weib und Kind4, природой и в их столовой ее дарами. "Вы через Гемми или Гримзель?" - спрашивает англичанка англичанку. - "Вы в Jungfrau blick'e" или в "Виктории" остановились?" - спрашивает русская русскую. - "Вот и "Jungfrau!" - говорит англичанка. - "Вот и Рейтерн" (министр финансов), - говорит русская...

...........................................................................

.................

Intcinq minutes d'arret...

Intcinq minutes d'arret5

и все, что было в вагонах, высыпалось в залу ресторана и бросилось за стол, торопясь съесть обед в какие-нибудь двадцать минут, из которых дорожное начальство непременно украдет пять-шесть да еще прежде испугает аппетит страшным звонком и криком: "En voiture"6.

Взошла высокая барыня в темном и ее муж в светлом, с ними двое детей... Взошла с застенчивым, неловким видом бедно одетая девушка, у которой на руках были какие-то мешочки и баульчики. Она постояла... (408) потом пошла в угол и села - почти возле меня. Зоркий взгляд гарсона ее заметил; прореяв с тарелкой, на которой лежал кусок ростбифа, он спустился, как коршун, на бедную девушку и спросил ее: "Что она желает заказать?" - "Ничего", - отвечала она, и гарсон, которого кликал английский клержимэн, побежал к нему... Но через минуту он опять подлетел к ней и, махая салфеткой, спросил ее: "Что бишь вы заказали?"

Девушка что-то прошептала, покраснела и встала. Меня так и кольнуло. Мне захотелось предложить ей чего-нибудь, но я не смел.

Прежде чем я решился, черная дама повела черными глазами по зале и, увидя девушку, подозвала ее пальцем. Она подошла, дама указала ей на недоеденный детьми суп, и та, стоя середь ряда сидящих и удивленных путешественников, смущенная и потерянная, съела ложки две и поставила тарелку.

- Essieurs les voyageurs pour Ucinnungen, Onction et Tontuyx - en voiture!1

Все бросились с ненужной поспешностью к вагонам. Молчать я не мог и сказал гарсону (не коршуну,

другому):

- Вы видели?

- Как же не видать - это русские.

Ill. ЗА АЛЬПАМИ

...Архитектуральный, монументальный характер итальянских городов, рядом с их запущенностью, под конец надоедает. Современный человек в них не дома, а в неудобной ложе театра, на сцене которого поставлены величественные декорации.