Сергей Довлатов - Ремесло

Позднее я узнал, что рукопись все же тормозили.

У кого-то она вызывала законное недоумение. Автор почему-то ленинградец. (Я работал в Эстонии с ленинградской пропиской. ) Да и тексты оказались не столь уж безобидными, В общем, тормозили...

СОЛО НА УНДЕРВУДЕ

Аксель Тамм передал мне один разговор.

Цензор говорила "Довлатов критикует армию".

"Где, покажите".

Это, конечно, мелочи, детали, но все же... "

"Покажите хоть одну конкретную фразу".

"Да вот. "На ремне у дневального болтался штык".

"Ну и что? "

"Как-то неприятно - болтался штык...

Как-то легкомысленно... "

Аксель Тамм не выдержал и крикнул цензору:

"Штык - не член! Он не может стоять!

Он болтается... "

Как-то вызвал меня главный редактор:

- Слушайте, кто ваши друзья в Ленинграде?

- Трудно сказать. В основном, начинающие писатели, художники... А что?

- Да ничего. Я тоже бог знает с кем дружу... В каких-нибудь манифестациях участвовали?

- Боже упаси.

- Бумаги подписывали?

- Какие бумаги?

- Вы меня понимаете. Разные.

- Разные - никогда.

- Странно.

- А что такое?

- Отношение к вам странное.

- Объясните же наконец...

- Ладно. Не переживайте. Все будет хорошо...

Я ожидал верстку. Жизнь представлялась в розовом свете...

Тут самое время отвлечься. Поделиться ярким эстетическим впечатлением.

ЧЕРНАЯ МУЗЫКА

В Таллинне гастролировал Оскар Питерсон, знаменитый джазовый импровизатор. Мне довелось побывать на его концерте.

Накануне я пошел к своему редактору:

- Хочу дать информацию в субботний номер.

Нечто вроде маленькой рецензии.

Редактор Генрих Францевич Туронок по своему обыкновению напугался:

- Слушайте, зачем все это? Он - американец, надо согласовывать. Мы не в курсе его политических убеждений. Может быть, он троцкист?

- При чем тут убеждения? Человек играет на рояле, - Все равно, он американец.

- Во-первых, он - канадец.

- Что значит - канадец?

- Есть такое государство - Канада. Мало того, он - негр. Угнетенное национальное меньшинство.

И наконец, его знает весь мир. Как же можно нс откликнуться?

Туронок задумался.

- Ладно, пишите. Строк пятьдесят нонпарелью...

Питерсон играл гениально. Я впервые почувствовал, как обесценивается музыка в грамзаписи.

В субботнем номере появилась моя заметка.

Воспроизвожу ее не из гордости. Дело в том, что это - единственный советский отклик на гастроли Питерсона.

СЕМЬ НОТ В ТИШИНЕ

В его манере - ничего от эстрадного шоу: классический смокинг, уверенность, такт. Белый платок на крышке черного рояля. Пианист то и дело вытирает лоб. Вдохновенный труд, нелегкая работа...

Концерт необычный, без ведущего. Это естественно.

Музыкальная тема для импровизатора - лишь повод, формула, знак. Первое лицо здесь не композитор, создавший тему, а исполнитель, утверждающий метод ее " разработки.

Исполнитель - неудачное слово. Питерсон менее всего исполнитель. Ов творец, созидающий на глазах у зрителей свое искусство. Искусство легкое, мгновенное, неуловимое, как тень падающих снежинок...

Подлинный джаз - искусство самовыражения. Самовыражения одновременно личности и нации. Стиль Питерсона много шире традиционной негритянской гармонии. Чего только не услышишь в его богатейшем многоголосии?! От грохота тамтама до певучей флейты Моцарта. От нежного голубиного воркования до рева хозяина джунглей.

О джазе писать трудно. Можно говорить о том, что Питерсон употребляет диатонические и хроматические секвенции. Использует политональные наложения. Добивается гармонических отношений тоники и субдоминанты. То есть затронуть пласты высшей джазовой математики.,.

Зачем?

Вот он подходит к роялю. Садится, трогает клавиши. Что это? Капли ударили по стеклу, рассыпались бусы, зазвенели тронутые ветром листья?.. Затем все тревожнее далекое эхо. И наконец - обвал, лавина. А сотом снова - - одинокая, дрожащая, мучительная нота в тишине...

Питерсон играет в составе джазового трио. Барабаны Джейка Хенна четкий пульс всего организма. Его искусство - суховатая музыкальная графика, на фоне которой - ярче живопись пианиста. Контрабас Нильса ГГедерсена - намеренно шершавый, замшевый фон, оттеняющий блеск импровизаций виртуоза.

Что сказать в заключение? Я аплодировал громче всех. У меня даже остановились новые часы!..

Захватив номер "Советской Эстонии", я отправился в гостиницу. Питерсон встретил меня дружелюбно.

Ему перевели "с листа" мою заметку.

Питерсон торжественно жал мне руку, восклицая:

- Это рекорд! Настоящий рекорд! Впервые обо мне написали таким мелким шрифтом!..

ОБСУЖДЕНИЕ В ЦК

Наконец пришла из типографии верстка. Художник нарисовал макет обложки - - условный городской пейзаж в серо-коричневых тонах.

Мне позвонил Аксель Тамм. Я заметил, он чем-то встревожен.

- В чем дело? - спрашиваю.

- ЦК Эстонии затребовал верстку. В среду - обсуждение.

Я нервничал, ждал, волновался.

Обсуждение было закрытым. Меня, естественно, не пригласили. То есть это, конечно, не очень естественно.

В общем, не пригласили.

Целый день я пил коньяк. Выкурил две пачки "Беломора".

Наконец звонит Эльвира Кураева:

- Поздравляю! Все отлично! Будем издавать!

Позже я узнал, как все это было. Сообщение делал инструктор ЦК Ян Труль. Мне кажется, он талантливо построил свою речь. Вот се приблизительное изложение:

"Довлатов пишет о городских низах. Его персонажи - ущербные люди, богема, Их не печатают, обижают. Они много пьют, Допускают излишества помимо брака.

Чувствуется, рассказы автобиографические. Довлатов и его герои - одно. Можно, конечно, эту вещь запретить, Но лучше - издать. Выход книги будет естественным и логичным продолжением судьбы героев. Выход книги будет частью ее сюжета.

Позитивным жизнеутверждающим финалом. Поэтому я за то, чтобы книгу издать... "

Я ждал сигнального экземпляра, медленно тянулись дни, полные надежд.

Еще раз позволю себе отвлечься.

ПРЕКРАСНАЯ ЭЛЛЕН

Однажды сижу я в редакции, Заходит красивая блондинка. Модель с рекламного плаката финской бани.

- Здравствуйте. Меня зовут Эллен.

- Очень приятно.

- Давно хотела с вами познакомиться. Вы любите стихи Цветаевой?

- Кажется, люблю.

- А Заболоцкого?

- Тоже...

Мы беседовали около часа. Я так и не понял, зачем она явилась. На следующий день опять приходит; - Вам не кажется, что разум есть осмысленная форма проявления чувства?

- Кажется...

Беседуем.

И так - всю неделю.

Я говорю приятелю; - Миша, что все это значит?

- И ты еще спрашиваешь! Надо брать! Чувиха - в полной боевой готовности. Уж я-то в этих делах разбираюсь...

Мне даже как-то неловко стало. Чего это мы все разговариваем? Так ведь и обидеть женщину недолго...