Анатолий Дьяченко - Тугеза

ОНА: Откуда? Оттуда?

ОН: Ну-у-у-у-у-у-у. Хрен его знает откуда.

ОНА: Нет. Это наша.

ОН: Почему?

ОНА: Ее бы пограничники сбили.

ОН:?!?!?!

ОНА: Я слышала, сосед из армии пришел, как раз там служил. Говорит, муха не пролетит.

ОН: Ну а вдруг?

ОНА: Что вдруг?

ОН: Венется обратно, расскажет, как тут с ней обращались. Мать с сыном. Проклянет нас и смерть может из-за этого. Кто его знает. Как оно связано? Убил комара, а он может этой ночью должен был укусить какого-нибудь гения, который должен был проснуться и что-то изобрести. Осенить его должно было. А комара уже нет и все стоит на месте.

ОНА: Не говори глупости...

ОН: Глупости... А вдруг это моя смерть.

ОНА: Работать тебе надо. Тогда мысли дурные в голову лезть не будут. Иди поешь, остыло уже.

ОН: Ты бабулю не трогай. /Уходит/.

ОНА: Ладно. /Посмотрела, что сын ушел и бабочке/. Бабуля. Бабуля! Ну иди сюда. Иди ко мне. Вот тебе сыночек кушать принес. Он у меня хороший, сыночек, хороший. Это я на него так кричу по-матерински, а он у меня один. Единственный мой. Ты не обижайся на нас. Не жалуйся там никому. Вот. Поешь. Поешь, не бойся. Мы тебя не тронем. Живи у нас сколько хочешь. Всем места хватит. Только смерть не посылай. Ладно? Не надо. Так нам тяжело. Так тяжело. Одна сына воспитала. Что я могла. Ну не хулиган, и в школе не последний был. Странный немного, но сейчас, говорят, все такие. Чего это ты так косишься? О-о-о-о-о-о-о-о! Глаза-то у тебя какие? Никогда не думала, что у бабочек глаза такие. Страшные глаза. Как и не бабочка ты вроде, а другое что-то. О! Господи! /Перекрестилась/. Только тебя нам нехватало. Что?! Хм! Как будто говоришь. Тьфу! Тьфу! Сатана! Тьфу! Тьфу! Тьфу три раза, не моя зараза. /Входит ОН/.

ОН: Чего тут? Ест?

ОНА: Нет.

ОН: А чего?

ОНА: Смотрит.

ОН: Ну это нормально. Главное не обижай ее. Да?! Сиди. Сиди. Мать у нас добрая. Иногда только...

ОНА: /Обняв его/. Мы хорошие.

ОН: Да, да.

ОНА: Мы не будем ссориться больше. /ему/ Правда?

ОН: Ага.

ОНА: Ты не обижаешься на нас?

ОН: А она не обижается? Да?

ОНА: Смотрит, смотри, как.

ОН: Значит не слепая.

ОНА: Ну да... Тоже правда. Посади ее куда-нибудь.

ОН: На стульчик на мой, на детский, пусть сидит.

ОНА: Пусть.

ОН: Садись. Может на стол накроем, на маленький.

ОНА: На твой?

ОН: Угу.

ОНА: Ну давай. Давай накрой.

ОН: Вот смотри.

ОНА: Что?!

ОН: Даже комната озарилась.

ОНА: Чем?!

ОН: Ну чем-то.

ОНА: Почему?

ОН: Ну так мы к ней по хорошему, то и она к нам.

ОНА: Да. Точно.

ОН: /Накрывает на стол/.

ОНА: Хорошая птичка. Хорошая.

ОН: ???

ОНА: Бабочка хорошая. Ты нам счастье принесешь. Правда?

ОН: Принесет. Принесет. Главное животных не обижать, потому что и не животные они вовсе, а мы сами, только в других жизнях.

ОНА: Перестань. Глупости какие-то.

ОН: Чего ж глупости. Смотри, как она на твою сестру похожа.

ОНА: Тьфу! Тьфу! Тьфу! Замолчи. Прости, господи!

ОН: Заколдовали ее.

ОНА: Кто?

ОН: А кто его знает. Злой волшебник.

ОНА: Ты корми лучше гостью. Я тебя с детства учила животных любить. Помнишь, как мы в зоопарк ходили?

ОН: Не...

ОНА: Ну вот. Ой! Время сколько. Побежала я на работу. Заболталась тут с вами. /Уходит/.

ОН: Вот и остались мы с тобой вдвоем. Ты и я.

она: Ты и я?

ОН: Жаль, что мы с тобой говорим на разных языках. Должны понимать друг друга. Видимо, когда-то могли. А потом каждый подумал, что он лучше и перестал понимать другого. Но это больше к нам, скотине двуногой, относится, вы-то между собой по-моему отлично ладите. Живете как в раю. Ни тебе ответственности за поступки, ни тебе обманов. Какие есть такие есть. Не лицемерите друг перед другом. И в том ваше отличие. Входит ОНА.

ОНА: Я пошла.

она: Тебе говорят.

ОН: Главная проблема - раскоординированность.

ОНА: Я пошла.

она: К тебе обращаются!

ОН: Раскоординированность - это несоответствие...

она: Тебя зовут?

ОН: Зовут?

ОНА: Ты что? Оглох совсем со своей бабочкой.

ОН: А?!

ОНА: Я говорю, я пошла.

ОН: Ну иди.

ОНА: Пошла я.

ОН: Только недалеко.

ОНА: На работу.

ОН: Веди себя хорошо.

ОНА: Чего?

ОН: Не заступайся ни за кого на улице.

ОНА: ???

ОН: Потому что ты у меня одна, а мало ли хулиганов теперь ходит. К девке пристанут, а ты рыцарствовать полезешь.

ОНА: Ясно. /Уходит/.

ОН: А они, девки эти, может только того и ждут, чтобы их кто полюбил, сами спровоцируют ребят... а ты полезешь рыцарствовать. Это тоже от раскоординированности все.

она: Сколько пустого в твоей голове. Тебе надо пробиться туда, где живут все.

ОН: Ну вот, например, я. Ананист. Ананист с двадцатилетнем стажем. У вас такого просто не может быть, потому что возбуждает не чужая жена, а прекрасное. И я хочу ее не как чью-то жену, а как женщину.

она: Букашки. Вам, наверное, кажется, что вы большие и главные. Вы так много говорите, что не понятно, когда добываете пищу. Так вот, это только между собой вы большие, а между другими

- очень маленькие и чем выше поднимаешься, тем крохотней.

ОН: У вас нет этих глупостей. Вы целомудренны от того, что свободны. Мы же зажаты, связаны придуманными законами, по которым на что-то имеем право, а на что-то нет.

она: Вы копошитесь и занимаетесь всякими глупостями, тогда как все мы делаем только то, что хотим. И никто не может заставить нас жить иначе.

ОН: И вот по этим законам я должен иметь одну женщину, одну родину и все это любить.

она: Мы знаем, что скоро умрем и делаем все, чтобы прожить себе в удовольствие. Знаешь, как приятно сесть на пахучий цветок и подставить крылья солнцу. Это самое большое удовольствие в нашей жизни.

ОН: Сначала, мне было стыдно подходить к девушкам, знакомиться с ними, или я им не нравился, или они были уже заняты. А сам я человек тихий, я не могу драться за свой кусок мяса. И вот я приходил домой, залазил в ванную и любил тех, кого не мог себе позволить в реальной жизни. В своем воображении я заставлял их вытворять чудеса, сексуальные бури проносились в моей голове, принося досаду. Я не уважал себя после этого. Я клялся, что это в последний раз. Но он не наступал. Проходило время и я, как самец, готов был удовлетвориться еще и еще раз.

она: Жизнь в такие мнгновения переходит в вечность и таким образом вдыхаешь бессмертие, постигаешь невесомость души. И если бы не люди с крыльями, которые охотяться за нами, я была бы самой счастливой на свете.

ОН: Но это так долго. Это надо встречаться, дружить, говорить всякие глупости, целоваться. Очень долго целоваться, а я бы не смог. В своем воображении я рвал на них платья, я сдирал в подьездах трусы, и успевал сделать свое гнусное дело до появления кого-то из жильцов. Жертва благодарила меня, она тоже хотела этого, но раскоординированность мешала нам быть бабочками. И это без конца. Я доставал спрятанную от матери колоду порнографических карт и любил.