Михаил Салтыков-Щедрин - СКАЗКИ
- Название:СКАЗКИ
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Наука Ленинградское отделение
- Год:1988
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Салтыков-Щедрин - СКАЗКИ краткое содержание
АН СССР, Серия "Литературные памятники"
Наиболее полное издание "сказочного" цикла М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Подготовка издания, критические статьи и примечания: В.Н. Баскаков, А.С. Бушмин.
СКАЗКИ - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Какого такого общества?
– Здешнего-с.
– Гм… так вы думаете, что я соединяю здешнее общество?
– И вы, вашество, и супруга ваша… Лукерья Ивановна.
– Лукерья Ивановна – может быть, но я… нет! меня… увольте! Да и кому наконец этот предмет нужен… «соединение общества»… да еще здешнего?!
Собеседники окончательно умолкли. И, может быть, им пришлось бы очень неловко, если б на выручку не явился из губернского правленяя казначей.
Это было 30-е число месяца. В этот день, как известно., производилась некогда получка жалованья, и казначеи всех ведомств являлись к начальникам с денежными книгами, которые очищались расписками в получении.
Губернатор принял от казначея пачку, не торопясь, пересчитал деньги, положил их на стол и расписался.
– Ну-с, а это-с?– пошутил предводитель, указывая на пачку,– в каком же смысле следует понимать «это»?..
– Н-да… то есть, вы хотите сказать: «это»?– переспросил губернатор, как бы очнувшись.
– Да-с! Это-с. Именно оно самое… это-с!
– Гм… «это»?.. Это… воздаяние!
ДЕРЕВЕНСКИЙ ПОЖАР *
(Ни то сказка, ни то быль)
В деревне Софонихе, около полден, вспыхнул пожар. Это случилось в самый развал июньской пахоты. И мужики, и бабы были в поле. Сказывали: шел мимо деревни солдатик, присел на завалинку, покурил трубочки и ушел. А вслед за ним загорелось.
Деревня сгорела дотла. Только тот порядок, где были житницы, уцелел наполовину. Мужики в одночасье потеряли все и сделались нищими. Сгорела бабушка Прасковья да еще Татьянин мальчик Петька. Мужики и бабы, завидев густой дым, бежали с поля, как угорелые, оставив сохи и лошадей. Но спасать было уже нечего. Хорошо, что скота не было дома, да навоз был только что вывезен, а то пришлось бы совсем хоть помирай. Малолетки, которые, в минуту пожара, играли на улице, спаслись в речку и отчаянно ревели. Девочки-подростки, с младенцами на руках, испуганно выглядывали на обуглившиеся избы и обнаженные остовы печей.
Тетка Татьяна была бодрая и еще молодая бобылка. Лет шесть тому назад у нее умер муж, но она продолжала держать хозяйство. Платила миру за половину надела, сама пахала, косила и жала. У нее был единственный сын, Петька, лет восьми, в котором она души не чаяла и в котором уже видела будущего мужика. Он и сам видел в себе мужика и говорил:
– Я, мама, буду мужик… хресьянин.
Вся деревня его любила. Мальчик был вострый и ласковый, и уже ходил в школу. Бывало, идет по деревне мимо стариков:
– Ну что, мужичок, помогаешь мамке?– спрашивают старики.
– Помогаю.
Между тем улица запружалась всяким мужицким хламом: мужику все дорого, все надобно. Домохозяева, окруженные домочадцами, бродили каждый по своему пепелищу и тащили все, что попадалось на глаза: старую подошву, заржавленный гвоздь, обрывок шлеи, обломок сошника и проч. У некоторых уцелели подполицы; но так как время было голодное (Петров пост), то подполицы были пусты. Один заведомый нищий, лет десять ходивший «в кусочки», метался и кричал:
– Где моя кубышка? где? кто унес? сказывайте: кто?
Бабушка Авдотья ходила взад и вперед по улице и всем показывала два обгоревших выигрышных билета внутреннего займа. Обгорели края; середка с несколькими купонами осталась цела.
– Чай, выдадут!– утешал ее староста Михей,– ишь, и нумера видны (на уцелевших купонах); ужо барыня в Питере похлопочет note_195.
Старики собрались в кучу и обсуждали мирскую нужу. На всех лицах была написана душевная мука; у некоторых глаза сочились слезами. Решили идти всем миром, поклониться соседней одновотчинной деревне, чтобы дала приют погорельцам, покуда не будут устроены хотя какие-нибудь временные помещения. Затем снарядили старосту и послали верхом в город, в управу, за пособием и страховыми.
Пришел сельский батюшка и, похаживая между мужиками, утешал их.
– Кто дал?– бог!– говорил он.– Кто взял?– бог! Неужто ж он не знает?
Мужики молча ему поклонились.
– А вы не унывайте!– продолжал батюшка,– с какого права? почему? как? кто дозволил? Скот – при вас, земледельческие орудия целехоньки, навоз вывезен – чего еще земледельцу нужно? А вы ропщете! Вот ужо управа на постройку денег отпустит; помещица – нуждающимся хлебца пришлет; и я тоже… разве я не молюсь за вас? Я не только за вас, но и за всех молюсь. «И всех православных християн» – вот как.
Опять поклонились мужики, а словоохотливый батюшка продолжал:
– Коли страх божий будете в сердцах сохранять да храм божий усердно посещать, так и не увидите, как бог сторицей вознаградит. Хлеб нынче обещает жатву изрядную. Озимые отменные; яровые, бог даст, поправятся. Ужо снимете у барыни полевину – вот вы и с сеном. Свезете по возку, по другому – ан и денежки в кошеле завелись; а там озимое, ржицы на базар свезете – опять деньги; а наконец и овсецо – тоже деньги. В будущем же году и не увидите, как на месте истребленных неумолимым пламенем хижин будут красоваться новые дома, удобные и просторные, и все вы поживете в них, кийждо под смоковницею своей note_196, и всерадостно и всецело возблагодарите господа вашего за ниспосланное вам благодеяние. Вот увидите.
А тетка Татьяна беспомощно ходила по своему пепелищу, сгребала тлеющие бревна и выкликала:
– Петь, а Петь! где ты, милый? Откликнись!– И не слыхала, как ветхий старик Калистратыч говорил ей:
– Смотри, не в лес ли он убег? Давеча видел я его. Сидел я у житницы на приступочке, как ваша-то изба занялась. Смотрю: кружится Петька по горнице, рубашонкой раздувает. Я ему кричу: «Толкни, милый, дверь, толкни!» Только кружился он, кружился, а потом и ничего не стало видно. Наверное, убег в лес с испугу.
Но Татьяна ничего не чувствовала, кроме того, что сердце ее рвется на части.
– Петь, а Петь! где ты, милый? Откликнись!– раздавался ее вопль среди общего говора деревенского люда.
Наконец человека два сжалились над нею и пришли на помощь. Разворочали обрушившийся потолок и под дымящимися обломками его нашли труп мальчика. Вся сторона тела и лица, обращенная кверху, представляла безобразную черную массу; но та, которая прилегала к полу, осталась нетронутою.
Татьяна пошатнулась, в глазах потемнело, и из груди на всю деревню вырвался потрясающий ее вопль:
– Господи! видишь ли?
Этот вопль услыхал и батюшка и, разумеется, поспешил с утешением:
– Ропщешь? – говорил он с ласковой укоризной, – а Иова помнишь note_197? Нет? Так я тебе напомню! Он был богат и славен, имел детей, стада и сокровища – и вдруг, с дозволения божия, все было у него отнято: и дети, и скот, и друзья, а сам он был поражен проказою, изгнан из города и лежал у городских ворот, на гноище. Псы лизали его раны… псы! Но и за всем тем, он не токмо не возроптал, но наипаче возлюбил господа, создавшего его. И бог, видя таковую его преданность, воззрел на него. Через короткое время Иов был и здоров, и богат, и славен более прежнего. Стада умножились, детей народилось достаточно, словом сказать, все…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: