Борис Лавренёв - Крушение республики Итль

Население Порто-Бланко провело эту ночь на открытом воздухе, любуясь феерическим великолепием иллюминации, цветных огней фейерверка в честь наутилийской эскадры и игрой голубых мечей корабельных прожекторов, пронизывавших стеклянную ширь залива.

Восхищенные граждане республики отправились вкушать сон только тогда, когда небо на востоке затянулось розоватой пленкой и с гор потянуло холодком.

Но столице не суждено было отдохнуть, ибо большинство вернувшихся в свои виллы обитателей обнаружило отсутствие драгоценностей и денег, заботливо припрятанных в домовые тайники на черный день.

Были очищены квартиры наиболее именитых и состоятельных граждан, и во всем городе не было дома, где в это утро не совершалась бы трагедия попранной собственности.

Жалобные стенания цвета итлийской нации не беспокоили, однако, крепкого сна генерала Орпингтона, и он согнал со своей груди дымную бабочку дремы только к полудню. Томно потянувшись в постели, он позвонил и спросил у вестового, который час.

– Двадцать две минуты двенадцатого, милорд. Разрешите доложить, милорд, что в приемной вас ожидает уже около часу главнокомандующий вооруженными силами республики. Каковы ваши распоряжения, милорд?

– Вы говорите, Джеме, главнокомандующий? – переспросил сэр Чарльз, почесывая в смущении левый глаз. – Но почему же вы не доложили мне раньше?

– Я не имел распоряжений вашей милости.

– Хм… Дайте мне утренний костюм и принесите кофейный прибор и черри-коблер. Попросите его превосходительство пройти на балкон и подайте кофе туда. Я сейчас выйду.

Сэр Чарльз аккуратно причесал перед зеркалом черные, тускло отливавшие платиновой проседью волосы, облачился в серый полувоенный костюм и бодрой походкой вышел на балкон.

Главнокомандующий вооруженными силами Итля поднялся ему навстречу и отчетливо отрапортовал с аффектацией почтительности:

– Честь имею представиться, ваше превосходительство, командующий вооруженными силами республики, генерал барон фон Брендель.

– Очень рад познакомиться, барон, – сказал сэр Чарльз с самой обаятельной улыбкой, на какую только был способен. – Надеюсь, вы простите, что я заставил вас ожидать, но в этом виноват исключительно любезный прием, оказанный мне вашими соотечественниками.

– О, ваше превосходительство, вы нисколько не затруднили меня. Сегодня на редкость прекрасное утро, и я имел возможность полюбоваться морем с вашего балкона. Главнокомандующий редко наслаждается природой, как совершенно правильно заметил один из наших величайших философов.

Обменявшись взаимными любезностями, оба государственных деятеля отдали честь отменному черри-коблеру и душистому кофе, и на предложение главнокомандующего предпринять небольшую прогулку по городу для ознакомления с обороной страны и ее войсками сэр Чарльз ответил немедля согласием.

Машина главнокомандующего плавно несла полководцев по улицам столицы, на которых затихли уже утренние стенания пострадавших, и толпа так же радостно приветствовала лорда Орпингтона, как и в предыдущий день.

Сэр Чарльз посетил здание военного министерства, имел краткую беседу по вопросам государственной обороны с начальником генерального штаба, осмотрел казармы гвардии, артиллерийские склады, проехал в крепость и совершил обход всех фортов. Все находилось в блестящем порядке, везде была идеальная чистота, и сэр Чарльз был вполне удовлетворен, но вместе с выражением удовольствия в его лице залегло скрытое чувство недоумения, и всю дорогу обратно в отель он находился в состоянии глубокой задумчивости, как будто решал и не мог решить важный и тревоживший его вопрос.

Эта задумчивость была так велика, что он даже не слышал осторожно-почтительных вопросов генерала фон Бренделя, который расспрашивал о впечатлениях полномочного представителя дружественной державы.

Генерал заметил наконец странную рассеянность своего спутника и, так как он был пылким патриотом, приписал ее волнению и некоторому потрясению, испытанному лордом Орпингтоном при виде степени военного могущества республики.

За завтраком сэр Чарльз говорил о разных пустяках, интересовался географическими и этнографическими подробностями, по которым главнокомандующий не мог сообщить ничего существенного, ибо горделиво презирал все знания, не соприкасавшиеся непосредственно с наукой истребления и не обещавшие победных лавров и чинопроизводства.

Лорд Орпингтон гостеприимно подливал гостю портвейн и только в конце завтрака перешел наконец к вопросу, интересовавшему генерала фон Бренделя.

– Я должен отметить… не желаете ли сигару, барон? – сказал сэр Чарльз, придвигая коробку с маниллами, – что все виденное мною при любезном вашем содействии показало мне, что дело защиты Итля стоит на должной высоте. Конечно, заметен некоторый недостаток технического оборудования и последних усовершенствований в области оружия, но эти недостатки мы сможем восполнить, благодаря полной свободе, предоставленной мне его величеством в отношении снабжения ваших армий всем необходимым.

– Я не нахожу слов для благодарности вашему превосходительству от имени нации, борющейся за свою свободу против захватчиков и насильников, вставил патетическую фразу генерал фон Брендель.

– Наутилия всегда поддерживала народы, бьющиеся под знаменем свободы, нравоучительно заметил лорд Орпингтон и продолжал: – Но разрешите мне, барон, выяснить одну деталь, повергающую меня в некоторое недоумение.

При этом великий человек сморщил лоб и глубоко затянулся.

– Мне бросилось в глаза одно странное обстоятельство. Я не видел нигде солдат! В военном министерстве, в казармах гвардии, в генеральном штабе, на фортах, на улицах, словом, всюду – я заметил только лиц командного состава, и притом в колоссальном количестве. Наличие такого многочисленного офицерского корпуса предполагает существование огромной армии. Но где она? Почему вы не показали ее мне? Я очень желал бы видеть ваш боевой материал.

Фон Брендель выпил залпом стакан портвейна и, когда ставил его на стол, уронил. Стакан покатился по скатерти и был пойман на самом краю стола.

– Чтобы ваше превосходительство могли уяснить себе замеченную вами, как вы изволили выразиться, странность, нам придется совершить небольшую экскурсию в прошлое страны, – сказал он, видимо, волнуясь.

– Странно!.. Еще более странно! При чем тут история страны? В высшей степени загадочно. Будьте любезны изъясниться, генерал! Я вас слушаю!

Сэр Чарльз расположился поудобнее в кресле, закинув руки за голову.

Фон Брендель неуверенно уселся на кончик стула и попытался закурить папиросу.