Сергей Акчурин - Божественное стадо. Роман

© Сергей Акчурин, 2019

ISBN 978-5-0050-3814-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кто дал нам губку, чтобы стереть весь небосвод?

Есть сведения , что древние Пастухи , которые пасли на земле род людской , принадлежали Божественному стаду , созданному Создателем всего и определенному к бесконечному перемещению в плоскости , доступной лишь древнему пониманию пространства . Вид этого величественного стада постоянно открывался и людям . Особенно на закатах , задрав головы , стада людей с благоговением наблюдали , как по небу бредут Божественные коровы , и ясно слышали топот множества ног , и далекое многоголосое мычанье ; видели не только коров , но и грозных одиноких быков , которые двигались , увязая копытами в облаках , и даже коней , пролетающих в беге над этими облаками . Люди подражали небесному стаду , как высшему пониманию собственных сущностей , люди мычали и считали себя лишь призраками или тенями тех самых могущественных фигур , бредущих по небосклону . Но слишком часто , убегая от ужасов земной жизни , человек с легкостью совершал самоубийственный акт , сознанием своим просто раздвигая тесноту окружающего пространства и перемещаясь в небесное стадо , к вечным и истинным существам . И чья-то рука закрыла плоскость этого видения , оставив вместо Божественных и грандиозных фигур лишь небесную пустоту , лишенную смысла и возможности подражания . Стада людей начали разбредаться , а возникшая память заставила их говорить . Древние Пастухи стали покидать земные пределы , где блуждающие фантомы в страхе и одиночестве сбивались в примитивные племена . Есть сведения , что последний Пастух был слепым и немым и, когда услышал первое слово , произнесенное человеком , жестами показал : « Нельзя говорить ! Очнитесь !» – и перерезал себе горло каменным чоппером , раздвинув пространство и удалившись в закрытую плоскость . Что это было за слово , сведений нет .

С той поры на земле появились обычные пастухи из людей , которые переделывали по подобию прошлого диких и непокорных животных в домашний скот и пасли его .

Пссс-пссс…

«Как нежно пахнет аммиаком!»

Пссс-пссс…

«Какой божественный запах!»

«Ой! Кто-то трется об меня невыносимо горячим боком!»

«Да это же я! Стоит пошевелиться, и я тоже чувствую твой жаркий бок!»

«Где ты?»

«Я здесь!»

Два мокрых, сопливых, шумно пыхтящих носа нашли друг друга в полной темноте тесного неопределенного пространства, коснулись друг друга и засопели ноздря в ноздрю. Два теплых языка облизали друг другу носы.

«Ты чувствуешь здесь запах сена, клочок которого так хочется пожевать?»

«Да, так чувствую, что даже слюни текут!»

Две телки-коровы взглотнули и принялись усердно жевать сено, торчавшее перед ними, где-то внизу; чавкая и похрипывая; глотая, отрыгивая и снова жуя.

«О чем ты думаешь?»

«Я думаю, что все это когда-то чувствовала…»

«Попробуем помычать!»

Две телки-коровы принялись осторожно издавать мычащие звуки и прислушиваться сами к себе.

«Может быть, мы напились, или нанюхались, или накурились травки где-нибудь в злачном месте и застряли в каком-нибудь грязном туалете, вообразив себя коровами; а лампы здесь нет; вот чего я боюсь».

«Да нет же, ни в каком злачном месте я не была».

«Может быть, мы попали в какую-то катастрофу, всемирную, вселенскую и нас закинуло неизвестно куда… Возможно, мы превратились в информацию, в которой ощущаем себя коровами, – вот чего я боюсь. Кто знает, как чувствует себя информация?»

«Информация не жует сено».

«Ты права. Скажи, а что ты помнишь последнее из того, что ты видела или слышала перед тем, как оказаться здесь?»

«Последнее, что я помню, были горы, обрыв и мне сказали: „Иди в свое стойло, корова!“ Ну, я и пошла, я и считаю себя коровой… В реальности я, наверное, усопла…»

«У нас с тобой случилось что-то похожее, если не одинаковое! Мне заявили то же самое: „Посиди в стойле, корова!“ И я тоже смирилась и, можно сказать, пошла. Всегда чувствовала, что я – корова! Правда, последнее, что я помню, были не горы, а обыкновенная комната, покрытая голубым кафелем, с огромной ванной в середине… Пахло лавандой; кажется, в этой ванне плескалась вода, в которую я погрузилась; а из воды торчали мои красные ногти… Нет, дальше не помню. Наверное, я умерла… Но жива!»

«Аллах велик!»

«Ты что, с востока?»

«Я азиатка, меня зовут Джумагуль, а ты кто? Откуда ты?»

«Я – Елена. Ну, по отношению к тебе, наверное, с запада, хотя по отношению к западу, наверное, с востока… если это только имеет значение… для коровы… Но насчет Аллаха – это несомненно. Бог всегда велик, теперь я это понимаю, чувствуя дурацкий хвостик позади себя! Я даже покручиваю им… И я не знаю, смеяться мне или плакать… Может быть, все же мы в сумасшедшем доме?»

«Ты чувствуешь у себя верхние зубы, Елена?»

«Ммм, нет, не чувствую, и это странно…»

«Вот видишь, у сумасшедших есть верхние зубы, а у коров, собственно, нет – уж я-то знаю!»

«Д-а-а… к тому же я чувствую четыре точки опоры!.. Но все-таки я очень боюсь… что нас ждет впереди?»

«Только хорошее, Елена».

«Ты уверена?»

«Корова – это всегда хорошо! За ней ухаживают, ее кормят, любят – уж я-то знаю».

«И отправляют на скотобойни… Убьют и разделают на куски: как в аду».

«Ты вымя чувствуешь, Елена? Висит у тебя что-либо под животом, тянет?»

«Немного потягивает, но не висит».

«Значит, ты молодая корова – телка, как и я. Зачем нас на мясо пускать, если мы будем давать молоко? А что касается ада – он другой».

«Ты хочешь сказать, что видела ад?»

«Ну, не совсем… но нехорошие сны бывали… Я не однажды видела котел с кипящим маслом, огонь под ним и чертей вокруг, которые заставляли человека залезть в этот котел».

«А что это был за котел?»

«Тот котел, в котором мы с сестрами обычно кипятим молоко».

«А что за человек?»

«Грешник. Он не хотел идти в этот котел, а волосатые черти с рогами засовывали его туда, поскольку он отчаянно сопротивлялся. Давай, говорили, иди в котел! И совали его туда».