Александр Чигаев - Волково поле

– Спасибо вам за хлеб, соль. Не хотели продать собаку, вот вам империал за гостеприимство. Не взяли серебро, будет вам и золото. Этих денег вам хватит, что бы купить еще десятка два баранов и счастливо пережить зиму. Будьте здоровы.

Аким собаку кинул в кибитку к барину, сел на козлы и они поехали дальше.

– Аким, а на кой ты мне собаку засунул в кибитку. Пусть рядом бежит, она же привязана. Куда ей деваться?

– Встанет заяц по дороге, так эта шельма и канат порвет и деру даст. Пусть прокатится и привыкает к новой жизни. Небось, ни когда на телеге еще не ездила.

Так они и ехали долго, долго. Вот и большие города появились. В одном из городов Семен решил заехать к родственнику жены, тот был генерал-губернатором. К вечеру подъехали к его дому. Вид у ездоков, скажем прямо, был не ахти какой, особенно у Акима. Разбойник, да и только. Аким вскочил на крыльцо и позвонил в дверь. Вышел важный лакей в ливрее. Он как увидел Акима, так тут же и произнес, не удосужившись узнать по какой надобности просятся к генерал-губернатору.

– Их сиятельство распорядились ни кого не принимать. Приходите завтра.

Аким тут же возмутился.

– Да, ты что болван, на каторгу захотел. Ты посмотри, кто приехал. Быстро доложи хозяину, что к нему приехал его сиятельство и кавалер штаб-майор Волков Семен Андреевич. Мигом.

Такие слова на кого хочешь, подействуют, хотя лакей заставлял ждать и генералов. Не бегом, но достаточно быстро лакей доложил.

– Там бандиты в гусарской форме к вашему сиятельству просятся. Говорят-с, что его сиятельство, штаб-майор Волков Семен Андреевич.

– Быстро проси их в дом.

Лакей спустился в низ, но губернатор не выдержал и сам пошел на встречу.

– Ах, Семен Андреевич дорогой, сколько лет, сколько зим, запричитал он. Какими судьбами. Я и не чаял вас увидеть.

– Да, вот так Лев Георгиевич, проездом я. В Петербург еду. А, то, что вид разбойника у меня, так ведь с войны еду.

– Наслышан, наслышан. Все знаю. И о горе твоем и о твоих ратных успехах. Сейчас я об ужине распоряжусь, да, и привести себя в порядок вам бы не мешало.

Он позвонил в колокольчик. Появился другой лакей.

– Живо накрыть на стол и самые лучшие блюда, что остались после ужина. Ванну, чистое белье и парикмахера, живо.

Аким, так же помылся, его разместили в людской, хорошо накормили и уложили спать, а господа, после того как Семен привел себя в порядок и поел, остались беседовать.

– Жалко Ольгу, царствие ей небесное. Я знаю, как ты любил ее. Что поделаешь, такова жизнь.

– Да, Лев Георгиевич, что поделать. Хотела она мне еще одного сына подарить, вот и сдержала обещание. Не будем о грустном. Что нового в Петербурге? Я действительно одичал. Сам добираюсь в Петербург. Мой батальон давно ушел на свои квартиры. Меня и в газетах похоронили. Приеду в Петербург и набью морду издателю, это же из-за него такое вышло с Ольгой. Жаль на дуэль вызвать его не могу. Он бы мне за все заплатил.

– Издатель тут не причем. Это в военном ведомстве все перепутали. Было написано при смерти, а вот писарь и написал, умер. Я узнавал об этом случае. Писаря наказали. Ты Семен Андреевич в Петербург не торопись. Поезжай-ка ты домой, в имение. Отдохни. Смотри, какой бледный, и круги у тебя под глазами. Устал и навоевался.

– Не девица я красная, чего мне миловаться. Да, и Ольги нет. Побуду немного в Петербурге, получу свой крест на шею, еще одного Георгия мне дали. Надену свой новый полковничий мундир и можно в отставку и домой в имение. Займусь своими борзыми, давно я об этом мечтал.

– Не хотел я тебе об этом говорить, думал, сам узнаешь. По-родственному тебе поведаю, смотри не выдай меня. Мне из военного ведомства рассказали по большому секрету. Представили тебя к ордену и полковнику. Ваш же полк за великим князем числится, на сколько, я знаю, вот князь и явился к императрице. Чего-то там ей сказал. Императрица взял свой указ, задумалась и потом начертала. Полковника не давать, награду оставить, заслужил. Потом от себя добавила.

– Я дядя вас всегда слушала, а теперь, только наполовину. Волков награду, действительно заслужил. Бастион так лихо взяли благодаря его смелости. Я бы ему и генерала пожаловала, жаль, что вы его недолюбливаете.

– Видишь, Семен Андреевич, ты у императрицы в чести. Жаль ты с великим князем заелся, и было бы из-за чего, подумаешь борзые. Ну, лучшие они у тебя, так держи язык за зубами. А так, вот чего вышло. Теперь, когда еще полковника получишь.

– Ничего, прорвемся Лев Георгиевич. Мой предок завещал. Никогда не гонитесь за званиями и наградами. Служите России и награды и звания сами вас найдут. Не я, так сын мой Александр станет генералом. Я его выучу всему. Ольга будет гордиться своим последышем. И назвал я сына в честь Александра Даниловича Меньшикова. Вот так, мой дорогой родственник.

– Все у вас Волковых не так. Назвал в честь Меньшикова и, слава Богу. Зачем трубить на весь мир в честь кого. Тихо сиди себе в Петербурге, глядишь, и генеральский мундир еще успеешь примерять.

– В честь, это значит честь, а она у меня одна Лев Георгиевич. Других новостей нет? Да, и ладно. Я у тебя погощу денек, надо, что бы лошадь отдохнула. Потом и тронемся до самого Петербурга, тут уже недалече.

– Да, живи, сколько хочешь, ты мне не мешаешь. Скучно тут у нас, а так будет с кем поговорить и скоротать вечерок. Жаль баньку истопить тебе не могу, в городе живем. Тут у нас ванна. Свою кибитку оставь у меня. На таких как ты приехал, только, злодеев на каторгу в Сибирь возят. Перепугал моего лакея на смерть. Я тебе приличную коляску дам и лошадок хороших. Сейчас ты мне про своего Акима петь начнешь. Будь спокоен, он будет накормлен и получит, чего захочет. Знаю я, как ты его любишь и дорожишь им. Только, уж прости, в людской он жить будет. Он холоп, а я князь. Да, совсем забыл. Можешь обрадовать Акима. Ему второго Георгия дали и чин унтер-офицера. Так, что он уже свободный от крепостного права, а так же жена и дети его. Так, что повезло ему. Теперь ты ему и не хозяин, а просто, ваше высокоблагородие. Повезло мужику. Свобода.

– Зря вы так Лев Георгиевич. Ни чего ему не повезло, он своей службой родине заслужил вольную. А от меня он ни куда не уйдет. Я ему сам вольную предлагал, так не захотел вовсе. Ладно, ваше сиятельство, пошел я спать. Устал сильно.

Через день, на новой повозке они отправились в Петербург. Вот по дороге Семен и решил обрадовать Акима.

– Слышь Аким, теперь я тебе не хозяин. Вольный ты.

– А на кой мне эта воля, что я там буду делать? Мне и при вашем сиятельстве прекрасно живется.

– Так это не я тебе волю дал, ты ее сам себе заработал. Тебя вторым Георгием наградили. Приедем в Петербург, получишь награду. Там и пенсия тебе пожизненная полагается. Я тебе добавлю денег, купишь себе квартиру в городе, лавку откроешь. Может, и купцом станешь. Ты же грамотный и башковитый. Дети учиться будут. В люди выйдешь. Сколько можно за сохой ходить?