Игорь Шелковский - Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2

За период работы над статьёй дважды его жена была в сумасшедшем доме, да и он бы туда угодил, если бы не трое детей.

Итак, если сможешь, прочти этот труд другими глазами. (Для меня этот «вялый текст» – плохо скрытая трагедия, и уверен, что таким же документом будет для его друзей в Москве и Ленинграде: а также для тех, кто вникнет в то, что говорит этот художник относительно «расслабленности, вялости», а также «еды и крыши».)

Относительно рукописной подачи текста, то машинки у нас нет (ещё не разжились). Но Люда потратила половину своего выходного дня для переписки этого опуса (ты, наверно, заметил, что статья написана не моей рукой).

Для меня этот год был трудным. Во-первых, я не могу не работать как художник. У нас было два перформанса, которые целиком лежали на мне. Пришлось делать фильм, балет. Все мои скудные заработки уходили на покрытие этих работ.

Много сил отдано политико-экономической кампании по поводу строительства наших мастерских. Необходимость заработков и поиск работы.

Ряд проблем встал обнажённо. Можно ли продолжать заниматься искусством? Имею ли я право? (Я имею в виду то, что у меня семья, дочь, которую я обязан поддерживать.)

Будет ли когда-либо возможность иметь мастерскую (не временный подвал или комнату)?

Нужен ли этот крест (искусство) и для чего? Обязаны ли мои близкие разделять эту ношу. Плюс ко всему абсурдность положения русского художника на Западе.

Поэтому твои вопросы показались мне безадресными. Может, это как в физике – «эффект постороннего наблюдателя».

Относительно NY-ского номера «А – Я».

Журнал не может быть мыльным пузырём. Поверь моему восьмилетнему опыту. Русского искусства в N. Y. нет. Как может быть журнал о том, чего нет?

Это будет глезеровщина. Не помогут ни интервью со знаменитостями, ни с левыми, которые, кстати, такие идиоты.

И проблема не в «вялости», а в реальности [неразборчиво] миров. Францию-то Америка плохо знает, только по Камамберу, а Россию и подавно.

Родить культурный интерес (тем более к 100-летию Хлебникова, о котором здесь очень и очень мало знают даже профессора) к России – легче растопить Антарктиду.

Вот беглый ответ на твоё письмо. <���…>

Саша и Люда

Дорогой Игорь Сергеевич!

Эту штуку я посылал в «Новое русское слово». А Вам для ознакомления, как обещал. Разбор не ахти какой глубины, но для знакомства с широкой публикой, для того, чтоб вызвать интерес, – думаю, сойдет.

За сим жму руку. Не сердитесь. Таки да – ретроград.

В. Некрасов

Дорогой Игорь!

Жизнь у нас совершенно сумасшедшая последнее время, однако, несмотря на её интенсивность и наполненность, мы довольно остро ощущаем отсутствие твоих писем.

<���…> Уже не помню, на какой стадии нашей жизни закончилась наша переписка. На всякий случай излагаю основные факты. <���…>

Мы сняли роскошную, безумно дорогую квартиру, но другого выхода просто не было. Теперь мы счастливы и, несмотря на отсутствие мебели, кухонной плиты и мойки на кухне, наслаждаемся каждую минуту. Впрочем, со временем всё хуже и хуже обстоят дела. Боря совершено не успевает к срокам писать, да к тому же опять болен. Экзамен по немецкому я сдала на «хорошо». Недавно были на конференции в Билефельде по совет. неофициальному искусству, потом в Кёльне. Боря делал доклад. Некоторые участники обещали подписаться на журнал, но пока молчат. О журнале всё время упоминали, в частности Голомшток и Боря. Всем нравится 4 номер – особенно, Паперный. Кстати, Тупицына, на мой взгляд, очень неплохую статью написала, зато Пацюков – из рук вон плохо <���…>

Дорогой Игорь!

Спасибо за письмо от 1-го января 1983. Я уже знал о смерти Андреенко из «Русской мысли». С большим интересом – и со скорбью – я прочёл твоё описание визитов к Андреенко. Для меня визит к нему был очень трогательное явление – именно потому, что Андреенко был талантливый, такой отзывчивый на имена, искусство и проч. Ты испытывал, я вижу, такие же мысли, такие же реакции, которые я испытывал. Может быть, стоило бы опубликовать маленький текст о нём в «А – Я»? Ты видел его ранние, конструктивистские вещи? Мне тоже очень нравятся его рассказы, особенно рассказы о мышах. <���…>

Твой John

Милый Игорь, вот я, наконец, снял на слайды свои произведения на конкурс политической открытки. Отснял штук тридцать разных: из Ленинианы и прочего. Но, увы, оказалось, что тут этих плёнок не берут проявлять, ибо это какой-то другой раствор для цветных пленок. В США я уже не могу послать на проявку, так как это надолго всё задержит, а Вы указали присылать только до февраля. Я решился послать Вам непроявленную плёнку, с просьбой не посчитать за наглость и отдать её в проявку в Париже, там это не проблема. Разумеется, я все расходы возьму на себя. Ещё проблема – с названиями. Но и это как-то можно понять, так как все почти тексты на лицевой стороне картинок. Все эти работы или почти все – последних 1–2 лет. Надеюсь, придётся Вам по вкусу.

Большое спасибо за каталоги и прочее (полученные с Дранкером). Страшно благодарен. А в Du я вдруг обнаружил портрет моей жены (Врубель-Голубкиной) работы Вейсберга – холст-то в моей коллекции находится, и я его ни разу выставлял.

У нас тут в магазине русской книги «Малера» проходит выставка русских художников. Проспект скоро получите.

Получили ли оставшийся рулон от Воробьёва? Если да, то хотелось бы знать, подходит ли это Вам для обмена? Если у Вас есть сомнения насчёт цены, то пишите, не стесняйтесь, дело житейское. Из продукции, полученной от Вас, я всё по несколько экземпляров отдал Малеру в магазин. Но дело идёт уж совсем как-то туго – не желает нас публика покупать в торговых количествах. Я же распространять (в среде художников, как я предполагал – на обмены и в подарки) ещё не стал, так как до сих пор не понял, имею ли право. Напишите, Игорь <���…> а то я всё сомневаюсь, думаю, а может, я работы послал не те, а может, цены не подходят.

Насчёт авторов в Израиле. Художников и пишущей публики – куча, но, увы, это всё люди, далекие от наших интересов, в основном реалисты-импрессионисты-экспрессионисты, из русских я тут почти что один, и меня такие либералы советские, как «Двадцать два» 32 32 «Двадцать два» («22») – общественно-политический и литературный русскоязычный журнал, выходящий с 1978 года в Иерусалиме. и прочее, на пушечный выстрел не подпускают, я для них совершенно не кошерное мясо. Был я какое-то время в дружбе с М. Каганской, работал над ней усиленно, воспитывал, старался, но в итоге это плохо кончилось – в один милый иерусалимский вечер она не выдержала и очень толково, по-киевски-одесски объяснила мне, дураку, что и Хлебников – говно, и все эти Бурлюки-Маяковские – шарлатаны, и футуризма никакого нет, а так просто – пшик, и что мы все говно и пр., пр. Я имел глупость наступить на мозоль, в свою очередь обосрать «Тихий Дон», а Майя Каганская с Володечкой [Зеев Бар-Селла] как раз сейчас и пишут о неизвестном гениальном авторе этого «Тихого Дона». В общем, скандал и никакого навара. Да, беда в том, что и другие на каганском уровне – и наши проблемы и занятия они так в полуухмылке и принимают.