Вера Желиховская - Подруги. Над пучиной (сборник)

– Платье бы еще ничего, – продолжала старшая, – у меня и получше будут, но мне досадно, что мама отдала ей свой жемчуг. С какой стати? Она ей не родная дочь, зачем же отнимать у своих? Это несправедливо!

– A мне все равно! Мадемуазель Наке говорит, что лесные ландыши на хорошо воспитанной особе наряднее, чем драгоценные брильянты на невоспитанной.

– Ну, да что там воспитание? Были бы деньги да красота! Дурная – что ни надень, что ни скажи – все гадко, a хорошенькая да нарядная – всегда первой будет.

– Первой будет у дураков! – убежденно заявила Риада. – A если она слова не будет уметь сказать умно, не будет уметь держать себя comme il faut [6] Достойно, как следует ( франц .). – ее не потерпят в порядочном обществе.

– Глупости! Богатую да хорошенькую – всюду потерпят! – уверенно возразила живая, хорошенькая Полина, бросив на себя в зеркало очень довольный взгляд.

– Ну, хорошо, – важно согласилась Ариадна, – но ведь такую именно только потерпят, a если она еще ко всему образованна да умна, – ее в десять тысяч раз больше будут ценить.

– Очень мне нужно! – решила Полина. – Для меня гораздо важнее хорошо танцевать, на балах ведь разговаривать некогда – все танцуешь, танцуешь! Ах, скоро ли пройдет три года! Мама обещала, что в шестнадцать лет будет меня вывозить.

– Да тебе через три года будет всего пятнадцать!

– Вот еще вздор какой! Подумаешь, несколько месяцев… Мне теперь двенадцать с половиной. Ах, да я и до выездов натанцуюсь! Вот и сегодня я уже на две кадрили ангажирована! Ты знаешь, князь Мерецкий говорит, что я чудесно танцую. Он в прошлом году на детских балах только со мной одной и танцевал!

– С тобой одной? Да ты вовсе не хорошо танцуешь!

– Я не хорошо танцую? Я?! Скажите пожалуйста! Кто ж танцует лучше меня? Уж не ты ли?..

– Да разумеется. Прошлый раз в лансье [7] Лансьé или кадри́ль-лансьé ( франц. lancier ) – бальный танец. мадемуазель Constance сказала, что я грациозней всех.

– В лансье? – расхохоталась Полина. – Очень мне нужно танцевать такие допотопные танцы! Я танцую, как большие! Мне бы вальс, котильон, a не какой-то дурацкий лансье; я и мазурку так танцую, как редко кто умеет!

– Хвастунья!

– И ничуть не хвастунья! Я правду говорю. Ты, со своими реверансами да разными грациями, никогда не будешь танцевать так ловко и хорошо.

– A вот посмотрим, кто сегодня будет больше танцевать!

– И смотреть нечего! Со мной танцуют наравне как с большими, я даже буду, наверное, больше Нади танцевать!

Полина все еще стояла у зеркала. Она вырвала из стоящего в подзеркальнике букета несколько цветков и по очереди прикладывала их то к голове, то к груди.

– Посмотри, Риада, хорошо? Приколоть?

– Мадемуазель Наке говорит, что дети не носят цветов.

– Да, искусственных, a живые – всем можно. Я попрошу мамашу, она мне приколет.

– Ах, как мило! – усмехнулась Ариадна. – У тебя совсем нет вкуса! Лиловые или желтые цветы – к пунцовым лентам… Фи, яичница с луком! К твоим черным волосам и пунцовым бантам можно только какой-нибудь маленький цветочек.

– Что ж это за красота? – запротестовала Полина. – Белое платье и белые цветы!

– Да ведь банты же у тебя яркие! Даже и к моим голубым лентам белые цветы хорошо было бы. Ты ведь знаешь, что живые цветы можно надеть?

– Разумеется, можно! A помнишь, мы с тобой читали: «les enfants et les fleurs s’assemblent, car ils se ressemblent» [8] Детям идут цветы, потому что они похожи ( франц .). , помнишь?..

– Да, да, правда! А я знаю, где достать цветок, который и тебе, и мне подойдет. Хочешь, скажу?

– Скажи! Где? Какой?

Ариадна наклонилась к сестре и что-то шепнула ей на ухо.

– Ну!.. – удивилась та. – В самом деле? A я не видела! Это было бы красиво. Что ж, пойдем да сорвем…

– A как она рассердится?

– Вот глупости! Ну и пускай себе. Да чего тут сердиться? Мало у нас цветов? Да мама ей завтра десять таких горшочков купит. Пойдем!

И девочки, взявшись за руки и оглянувшись в сторону столовой, где еще раздавался плач Клавдии и голоса взрослых, побежали по коридору к комнате старшей сестры.

Гости собрались быстро; к одиннадцати часам бал был в полном разгаре. Среди множества гостей три маленькие девочки были совершенно незаметны, так что Надежда Николаевна потеряла их из виду. Исполняя обязанности хозяйки дома, она больше всего хлопотала о том, чтобы всем было весело, чтобы все ее гостьи, юные девушки, непрерывно танцевали. Несколько раз она замечала, что маленькие фигурки ее сестер, особенно Полины, часто мелькают среди танцующих – гораздо чаще, чем следовало бы. Она даже подумала, что надо бы отправить их спать, но, зная, как враждебно будет принято ее замечание, сдержалась. Элладий Николаевич тоже много танцевал и вообще старался держать себя взрослым молодым человеком. Софья Никандровна радовалась, глядя на своих детей, о которых гости то и дело говорили ей комплименты, и была вполне довольна удавшимся вечером. Действительно, он получился очень оживленным. Даже ее падчерица, не особенно любившая танцы, была непритворно весела и до того увлеклась, что чуть не забыла о своем намерении наведаться в детскую. Но вдруг, вспомнив о детях, Надя тотчас же выскользнула из танцевальной залы и побежала в детскую.

Там все было спокойно; Фимочка и Витя спали; старушка-няня, успевшая уже насмотреться на танцы из дверей коридора, тоже прикорнула возле них. Возвращаясь в залу, Надежда Николаевна задержалась в дверях из-за столпившихся зрителей, глядевших на вальсирующие пары. Спиной к ней стояли две дамы, которые разговаривали вполголоса, – разумеется, не предполагая, что их могут услышать.

– Очень миленькие девочки эти Молоховы, – говорила одна из них. – И танцуют, как взрослые! Посмотрите, так и летают!..

– Да уж… Странно только, что их держат и одевают как-то не по летам, – сказала другая. – Им бы давно спать пора, a они нарядились в цветы и порхают – в ущерб завтрашним урокам.

– В цветы? Неужели искусственные?

– Наверное, искусственные. Где же осенью взять ландыши?

– Ландыши?.. – невольно вскрикнула Надя, ища глазами сестер. – Где вы видите ландыши?

– Ах, мадемуазель Молохова, извините, мы вас не заметили! Скажите, неужели на ваших сестрицах живые ландыши?

– Я не знаю, я не видела. На них не было никаких цветов…

– Как же!.. В черных локонах мадемуазель Полины они выглядят очень красиво. Посмотрите, вон она. Прелесть, как грациозна!..

В эту минуту раскрасневшаяся, счастливая Поля остановилась в двух шагах от них, и Риада, только что поблагодарившая своего кавалера особенно изысканным реверансом, тоже подошла к ней и начала что-то оживленно рассказывать. У обеих в волосах и на груди белели уже поблекшие пучки ландышей.