Владимир Мегре - Новая цивилизация. Часть 2

— Любил, не любил, рисовал, вырезал. Речь не о том сейчас, пойми, — немного помолчав, Арга воскликнул, почти крикнул:

— Радомир! Радомир, все сыновья твои в бою погибли, погибли внуки все.

Радомир, внешне спокойный, смотрел на Аргу и молчал.

— Спасайся, — Арга продолжал. — Я видел перед боем их. Отговорить попытался вступать в неравный бой. Твой старший сын, твой первенец, он, как и ты, он — копия твоя...

— Ты медлишь, Арга, говори, какой ответ дал старший сын? — у друга детства Радомир спросил, какбудто не волнуясь.

— Он говорил: «Мы примем бой. Монахов чёрных задержим хоть на час иль два». — «Для чего вам погибать? Зачем нужны вам эти два часа?» — у сына спрашивал я твоего.

— «Так наша вся семья решила на совете», — ответил старший сын твой, Радомир. Он говорил: «Пусть жизнь счастливая, хотя б на два часа продлится наших родителей — Радомира, Любомилы».

— Они, вместе с детьми из соседних с вашим селеньем, сдерживали превосходящих в численности воинов, монахов чёрных, целый день. Потом, детей монахи всех изрубили, вернулись в логово своё, а поутру направятся к поместью твоему.

Радомир слушал друга и молчал. Арга взволнованно всё продолжал:

— Я прискакал помочь вам род спасти. Я знаю, знаешь ты: вновь воплотиться можно на Земле. Но гарантий больше будет в родственное тело воплотиться. Один лишь правнук вам способен род продлить. Отдай мне Любомилу с правнуком, я их...

Вдруг, словно споткнулся Арга на слове, замолчал, смотреть стал мимо Радомира. В ту сторону и повернулся Радомир. Позади него, к дереву прислонясь, стояла Любомила, из глаз слезинки скатывались, и рука, прижатая к груди, дрожала.

— Ты слышала, что говорит Арга? — спросил у Любомилы Радомир.

— Да, слышала, — ответила дрожащим голосомона.

— Так, что ж ты плачешь, Любомила? — к ней обратился подошедший Радомир и волосы стал гладить, руку целовать. — Отдали свои жизни дети за наш счастливый день. Негоже нам его в печали проводить.

— Негоже — сквозь слёзы улыбнулась Любомила.

— Ты умная, моя жена. Ты мудрость у волхвов лучше других познала. Придумай, как остаток дня счастливо провести нам, ночь и утро.

— Подумаю, чтобы детей не огорчать, пойдём в Любви пространство наше. Там правнучек, его пора кормить.

И, взявшись за руки, они пошли ко входу в поместье родовое.

Арга в седло влез и кричал им вслед:

— Безумцы, дураки сентиментальные вы оба. Спасаться надо. Нельзя вам бой ни с кем принять, пораненные, вы, может, не успеете послать в пространство мысль о воплощении своём. Я вот сейчас умчусь, спасусь. И вам спасаться предлагаю.

Радомир у входа обернулся и ответил другу своему седому:

— Спасайся сам, Арга. Скачи в укрытие лесное, спасенья путь у нас другой.

Арга коня пришпорил, на дыбы поднял и поскакал в лес во весь опор.

Когда шли к дому, где правнук Никодим их ждал, сказала Любомила:

— Я думаю, сейчас нам, Радомир, с ребёнком нашим затеять игру в жизнь необходимо.

— Что за игра? Я о такой не слышал, — удивился Радомир.

— В неё и я никогда не играла. Но в детстве слышала, как два старых волхва о ней друг с другом говорили.

Игры той смысл в том заключался, что один проигрывал с ребёнком этапы жизни всей, второй — в деталях мысленно всё, что о жизни знал, быстро-быстро вспоминал. О них рассказывал ребёнку мысленно.

И, если яркой мысль рассказчика была, ребёнок подсознанием рассказ запоминал. Взрослея, он мог в себе найти подсказок множество о жизни.

— Кто будет с внуком играть, ты как считаешь, Любомила?

— Ты, Радомир, я поведу мысленно рассказ.

— Но, как успеешь всё мудрое о жизни ты рассказать за час? Ведь через час нам Никодимку спать укладывать пора.

— Успеть я постараюсь, ты начни игру, хлопком в ладони этапы жизни отмечай.

— Четырёхлетний Никодим навстречу им бежал, раскинув руки. Его, схватив, подбросил в воздух Радомир, на землю вновь поставил и сказал:

— Недавно я про интересную игру узнал. Ты хочешь поиграть в неё?

— Хочу, — ответил Никодим, — но, как в неё играют?

— Я буду называть из жизни что-нибудь словами, а ты без слов, хоть что-нибудь делами, жестами изобразишь. А бабушка смотреть на твои действия и жесты будет.

— Как интересно, — от радости на месте запрыгал Никодим, — давайте прямо сейчас играть начнём.

— Начнём, — в ладони хлопнул Радомир, продолжил. — На свет родился мальчик Никодим. Он совсем маленький ещё, совсем младенец.

Малыш на землю быстро лёг, ручки раскинул, ножки согнул в коленях, «Уа, уа...», — заговорил, младенца изображая.

В ладони хлопнул Радомир, продолжил.

— Вставать на ножки начинал малыш.

И Никодим на ножки тут же встал, шаг сделал, как будто, бы впервые, пошатнулся, на четвереньки опустился, прополз так метр и снова встал, прошёлся уже уверенно.

Снова хлопок. Радомир сказал:

— Всё в жизни было интересно малышу: рассматривал букашек он, траву, как яблоки растут понять пытался, почему солнышко встаёт и почему ему среди всего так хорошо и летом, и когда зима приходит.

Маленький Никодим наклонялся, рассматривал в траве букашек, смотрел на небо и от радости подпрыгивал, потом вдруг к деду подбежал, обнял за ноги старца и к бабушке помчался, сидящей на траве. Схватил её за шею, щекой к щеке прижался и поцеловал.

В ладони хлопнул Радомир, сказал:

— Случилось так, что из своих поместий люди все ушли. Не по дорогам, а куда — неясно. Быть может к звёздам, словно птицы, улетели. В поместье, где малыш один остался, шли враги, чтоб жечь дома и вырубать сады.

Маленький Никодим слушал страшный рассказ деда, не двигался, ничего не изображал, потом сказал:

— Не нравится мне так играть. Такого не должно в жизни случиться.

— Да, в жизни не должно. Но это ведь игра, — правнуку ответил Радомир.

— А я в неё играть не буду, — топнул ножкой правнук и выкрикнул: — Не буду!

— Сыграю я, — с травы встав, заявила Любомила.

— Малыш, когда врагов увидел, подозвал медведя, с которым когда крошкой был ещё играл. Схватил медведя за загривок, как делал, и не раз. Вцепился крепко в шерсть и на медведе в лес умчался.

При этих словах Любомила крикнула, повернувшись в сторону рощи небольшой, в которой жили их домашние животные:

— Эй, бурый, подбегай ко мне! Ну же, быстрее!

Из рощи выскочил медведь и устремился прыжками к Любомиле. Она его погладила по морде, когда он рядом встал. На ухо что-то пошептала. По холке потрепала, потом руками за шерсть ухватилась и на спину медведю запрыгнула.

— Эгей, Эгей! — медведю прокричала.

Он побежал по кругу что есть силы, пока не остановила медведя Любомила.

— А почему он на медведе, не на лошади умчался в лес? — спросил Радомир, и Любомила ответила: