Михаил Гоголь - Мертвые души

“Призадумались?” сказал Муразов. “Вы здесь [“Этим вы здесь] две службы сослужите: одну службу богу, а другую мне”.

“Какую же вам?”

“А вот какую. Так как вы отправитесь [Вы так как отправитесь] по тем местам, где я еще не был, так вы узнаете-с на месте всё: как там живут мужички, где побогаче, где терпят нужду [где побогаче, где победнее] и в каком состояньи все. [Скажу вам, что мужичков люблю оттого, может быть, что я и сам из мужиков. Но дело в том, что завелось меж ними много всякой мерзости. ] Раскольники там и всякие-с бродяги смущают их, восстановляют их против властей и порядков, [смущают их. Иные и против властей их восстановляют. Дело в то<���м>] а если человек притеснен, так он легко восстает. Что ж, будто трудно подстрекнуть человека, который, точно, терпит. Да дело в том, что не снизу должна начинаться расправа. Уж тогда, плохо, [Вместо “Уж тогда плохо”: “Дело плохо] когда пойдут на кулаки: уж тут никакого толку не будет, только ворам пожива. Вы человек умный, вы рассмотрите, узнаете, где действительно терпит человек от других, а где от собственного неспокойного нрава, [неспокойного характера] да и расскажите мне потом всё это. [Далее начато: а сами возьмите с собой на раздачу тем, которые чрез<���вычайно> бедны] Я вам на всякой случай небольшую сумму дам на раздачу тем, которые уже и действительно терпят безвинно. С вашей стороны будет также полезно утешить их словом и получше [Далее начато: объяснить, что бо<���г>] истолковать им то, что бог велел переносить [Далее начато: а не рас<���правляться?>] безропотно, и молиться в это время, когда несчастлив, а не буйствовать и расправляться самому. Словом, говорите им, никого, не возбуждая ни против кого, а всех примиряя. Если увидите в ком противу кого бы то ни было ненависть, употребите всё усилие”.

“Афанасий Васильевич, дело, которое вы мне поручаете”, сказал Хлобуев: “святое дело; но вы вспомните, кому вы его поручаете. Поручить его можно человеку почти святой жизни, который бы и сам уже <���умел> прощать другим”.

“Да я и не говорю, чтобы всё это вы исполнили, а по возможности, что можно. [что можно-с] Дело-то в том, что вы всё-таки приедете с большими познаньями тех мест, и будете иметь понятие, в каком положении находится тот край. Чиновник [Какой-нибудь чиновник] никогда не столкнется [Вместо “никогда не столкнется” над строкой начато: не имеет возможности] с лицом, да и мужик-то с ним не будет откровенен. А вы, прося на церковь, загляните ко всякому и к мещанину, и к купцу, и будете иметь случай расспросить всякого. Говорю-с вам это [Далее начато: а. потому; б. зная] по той причине, что генерал-губернатор особенно теперь нуждается в таких людях; и вы [и если вы] мимо всяких канцелярских повышений получите такое место, [Далее начато: на котором точно] где не бесполезна будет ваша жизнь”.

“Попробую, [Далее начато: употреблю всё старанье, сказал] приложу старанья, сколько хватит сил”, [Далее начато: не взыщите] сказал Хлобуев, и в голосе его было заметно ободренье, спина распрямилась, [спина несколько распрямилась] и голова приподнялась, как у человека, которому светит надежда. “Вижу, что вас бог наградил разуменьем, и вы знаете иное лучше нас, близоруких людей”. [сказал Хлобуев “[что] вижу, что вас бог наградил разуменьем и вы много знаете лучше нас, людей близоруких]

“Теперь позвольте вас спросить”, сказал Муразов: “что ж Чичиков и какого роду <���дело>?”

“А <���про> Чичикова я вам [Далее начато: то расскажу, что] расскажу вещи неслыханные. Делает он такие дела… Знаете ли, Афанасий Васильевич, что завещание ведь ложное. Отыскалось настоящее, где [Далее начато: говор<���ят>] всё именье принадлежит воспитанницам”.

“Что вы говорите? Да ложное-то завещание кто смастерил?”

“В том-то и дело, что премерзейшее дело. Говорят: Чичиков. И что подписано завещание уже после смерти. Нарядили какую-то бабу на место покойницы, и она уже подписала. Словом, дело соблазнительнейшее. [Далее было: подозревают в участии и чиновников. Уж говорят, и генерал-губернатор знает] Говорят, тысячи просьб поступило с разных сторон. К Марье Еремеевне теперь подъезжают женихи. Двое уж чиновных лиц из-за нее дерутся. Вот какого роду дело, Афанасий Васильевич!”

“Не слышал [Перед “Не слышал” было начато: Изво<���льте?>] об этом я ничего, а дело, точно, не без греха. [точно дело, как вижу, не совсем чистовато] Павел Иванович Чичиков, признаюсь, для меня презагадочный <���человек>”, сказал Муразов. [Далее было: а. и заду<���мался>; б. и призадумался]

“Я подал от себя также просьбу, затем, чтобы напомнить, что существует ближайший наследник”.

“А мне пусть их все передерутся”, [Далее начато: ска<���зал>] думал Хлобуев, выходя. “Афанасий Васильевич не глуп. [Далее начато: Его порученье, как вижу, не без смыслу] Он дал мне это порученье, верно, обдумавши. Исполнить его, вот и всё”. И он стал думать о дороге, в то время, когда Муразов всё еще повторял в себе: “Презагадочный для меня человек Павел Иванович Чичиков. Ведь если бы с этакой волей и настойчивостью да на доброе дело!” [Далее начато: чего бы нельзя]

А между тем, [Далее начато: заварилось] в самом деле по судам шли просьбы за просьбой. Оказались родственники, о которых и не слышал никто. Как птицы [Как вороны] слетаются на мертвечину, [Далее начато: а. так всё по<���днялось>; б. так всё закружилось] так всё налетело на несметное имущество, оставшееся после старухи: [Далее начато: оказ<���ались>] доносы на Чичикова, на подложность последнего завещания, доносы на подложность и первого завещания, улики в покраже и в утаении сумм. [в покраже сумм] Явились даже [Далее начато: биографии] улики на Чичикова в покупке мертвых душ, в провозе контрабанды во время бытности его еще при таможне. Выкопали всё, разузнали его прежнюю историю. Бог весть, откуда всё это пронюхали и знали. Только были улики даже и в таких делах, об которых, думал Чичиков, кроме его и четырех стен, никто не знал. Покамест всё это было еще судейская тайна и до ушей его не дошло, хотя верная записка юрисконсульта, которую он вскоре получил, несколько дала ему понять, что каша заварится. Записка была краткого содержания: “Спешу вас уведомить, что по делу [что по делу нашему] будет возня, но помните, что тревожиться никак [тревожиться ничем] не следует. Главное дело — спокойствие. Обделаем всё”. Записка эта успокоила совершенно его. “[Этот человек] точно гений”, сказал Чичиков. [успокоила решительно Чичикова. “Этот человек решительный гений”, сказал он по прочтении записки]

В довершенье хорошего, портной в это время принес [платье]. [Вместо “В довершенье ~ платье: “Петрушка, ты ступай за портным, что он, бездельник, не несет мне платье”.] <���Чичиков> получил [Вместо “получил” было начато: и захоте<���лось>] желанье сильное посмотреть на самого себя в новом фраке наваринского пламени с дымом. Натянул штаны, которые обхватили его чудесным образом со всех сторон, так что хоть рисуй. Ляжки так славно обтянуло, икры тоже, [Ляжки такие, молодец, икры полные] сукно обхватило все малоc<���ти>, [Далее начато: и дало еще] сообща им еще бόльшую упругость. Как затянул он позади себя пряжку, живот стал точно барабан. Он ударил по нем тут [тут же себя] щеткой, прибавив: “Ведь какой дурак, а в целом он составляет картину!” Фрак, казалось, был сшит еще лучше штанов: ни морщинки, все бока обтянул, выгнулся на перехвате, показавши весь его перегиб. [ни морщинки, так и обтянул все бока, на перехвате показав его ловкой перегиб] На замечанье Чичикова, <���что> под правой мышкой немного жало, портной только улыбался: [от] этого еще лучше прихватывало на талии. “Будьте покойны, будьте покойны насчет работы”, повторял он с нескрытым торжеством. [Вместо “На замечанье ~ торжеством” было начато: Под правой мышкой только немного жало, но от этого еще лучше прихватывало на талии. Портной, который стоял в полном торжестве и говорил только: будьте] “Кроме Петербурга, нигде так не сошьют”. Портной был сам из Петербурга и на вывеске [на вывеске своей] выставил: Иностранец из Лондона [Далее начато: из Петер<���бурга>] и Парижа. Шутить он не любил и двумя городами разом хотел заткнуть глотку всем другим портным так, чтобы впредь никто не появился с такими городами, а пусть себе пишет из какого-нибудь Карлсеру или Копенгара.