Михаил Гоголь - Мертвые души

И после этого отец [по своему обычаю] закуривал трубку, вновь отправлялся ходить по комнате. [Над строкой вписано: насчет рождения зверя. На обороте листа ряд записей к этому тексту: 1) а. Ходя по комнате и беспрестанно размышляя об одном вопросе, с давнего времени остановившем его внимание: почему-де зверь родится нагишом, а не так, как птица в яйце; б. Ходя по комнате и беспрестанно размышляя об одном вопросе, который один умел останавливать его внимание: почему-де зверь родится нагишом, а не так вместе с яйцом, как птица. 2) желательно знать, как толста была бы скорлупа, если бы зверь выходил из яйца. Ведь я думаю, потолще, чем в палец. 3) а. а ведь однако ж скорлупа для зверя должна быть куда потолще, <���чем> на гусином яйце; б. а ведь однако ж скорлупа для звериного яйца должна быть очень толста, в палец толщиною по крайней мере. ] Я просто говорю вам, читатель, что на душе, и не в силах польстить вам и сказать неправду. Кто же вам должен говорить правду, как не автор? Вы боитесь глубоко устремленного взора. Вы робеете сами устремить на что-нибудь глубокий взор; вы любите по всему скользнуть[Далее начато: и пройти и не] недумающими глазами. [На обороте листа запись: не думающими глазами поглядеть на божий мир, по всему скользнуть, по всему пробежать слегка] Вы посмеетесь, может быть, от души над [моим] Чичиковым, может быть, чего доброго, похвалите статью и автора, и каждый из вас с удвоившеюся гордостью подумает о себе, самодовольная усмешка долго сохранится в устах ваших. [подумает о себе, и ни один из нов ] Скажете: в самом деле, престранные[Скажете: ведь этакие странные] и смешные бывают люди, да и подлецы при этом не малые. А огорчит вас полный смирения, с которым познакомило мир [чудное] святое, божественное христианство, ни один из вас не устремит в глубину собственной души, не углубит мысленно сей тяжелый вопрос: [ни один из вас не обратит к себе [сказавши] не углубит мысленно вопрос] а нет ли во мне самом какой-нибудь части Чичикова? Как бы не так. Напротив, если в это время по улице пройдет какой-нибудь человек, чину нельзя сказать, чтобы большого, однако ж не так, чтобы малого, он толкнет в ту же минуту соседа и скажет, [Напротив, если в это время по улице мимо вас пройдет какой ваш знакомый, вы толкнете тут же под руку соседа. Над строкой записано: Попробуй, пройди только в это время по улице] чуть не фыркнувши от смеха: Смотри, смотри, вот Чичиков, Чичиков пошел![Далее начато: Уж куда <3 нрзб.>] и потом, как ребенок, позабывши [собственный чин, может быть тоже] всякое приличие, надлежащее его собственному чину, побежит за ним вслед, поддразнивая его сзади и произнесши несколько раз [так, чтобы тот даже несколько услышал] <1 нрзб.>: Чичиков, Чичиков, Чичиков!

Но мы стали говорить довольно громко, а между тем позабыли, что герой[Вместо “Но мы стали ~ герой”: а. Но лучше прекратить нам наше толки, потому что герой; б. Но мы заговорились неосторожно немного позабыли, что герой; в. Как в тексте. ] наш, который спал во всё то время, как рассказывалась его повесть, уже давно проснулся и, стало быть, очень легко может услышать так часто повторяемое его имя, [легко может статься, что даже что-нибудь услышал] а обязанность наша предуведомить, что он человек очень обидчивый и всегда сердится, если о нем скажут что-нибудь [такое], которое может уронить вес и значение его в свете. [уронить благоприятные о нем мнения] Читателю, конечно, с полугоря, сердится ли он или нет, [с полугоря с ним поссориться] но что касается до автора, то он никак не должен ссориться с своим героем. Что ни говори, [Далее начато: а дороге] а ведь им вместе придется[Далее начато: не малую сов<���местную>] отхватить не малую дорогу. Две части еще впереди, это не безделица.

“Эхе, хе, хе! Что ж ты”, сказал герой наш Селифану. “Ты!>[Ты задремал?]

“Что?” сказал Селифан как-то медленным голосом.

“Как что? Ты, гусь ты, как ты едешь? Ну ж потрогивай”.

И в самом <���деле>, Селифан давно уже ехал, зажмуривая по вр<���еменам> глаза и изредка только потряхивая вожжами по бокам тоже, казалось, с своей стороны, дремавших лошадей; а с Петрушки уже давно слетел где-то с головы картуз, и он, покачиваясь во все стороны с своих козел, [покачиваясь с козел во все стороны] наконец, почти опрокинул свою голову совершенно назад на колени к Чичикову, так что тот дал[так что он дал] ей щелчка. Селифан прибодрился и семнадцать раз сряду отшлепал кнутом по спине серого коня, после чего тот почувствовал, что наконец точно больно, и пустился рысцой. Потом Селифан, слегка приподнявшись, [Затем возница прнподнявшись] помахивал только[Далее начато: коренного] над головою гнедого, да примолвил тонким певучим голосом: “Не бойся”, да прихлыснул для уровня пристяжного, и лошадки, расшевелившись, понесли как пух легонькую[Фраза не закончена. ] Селифан только помахивал да покрикивал: “эх, эх”. Так тройка[Далее начато: поднималась на] то взлетала, то неслась духом с пригорков, которыми была испорчена столбовая дорога, стремившаяся легким накатом вниз. Чичиков только улыбался слегка [покачиваясь], приятно подлетывая на своей кожаной подушке, ибо очень любил[потомучто любил] быструю езду. Да и какой же русской не любит быстрой езды, [Далее начато: а. его ли чудной натуре, стремящейся загуляться и забыться; б. слышишь, несет тебя как] если бог наградил его натурой, что <1 нрзб.> в ней сильно. Неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе. [подхватила и несет тебя. ] И сам летишь, и летит всё: летят версты, летят купцы на облучках своих кибиток, летит лес с обеих сторон с густыми своими темными стройными елями и соснами, как копья, как стрелы, с топорным стуком и вороньим криком. Летят все дороги, как стрелы в пропадающую даль. И что-то чудесное в этих моргнувших и неуспевших означиться предметах и как-то не хочешь взглянуть. Эх, тройка[Текст “c обеих сторон ~ тройка” зачеркнут и между строк вписан очень неразборчиво новый текст. Прочтению поддаются только отдельные слова и окончание: Что-то чудесное сладкое заключено в сем быстром мелькании. Весело смотреть <1 нрзб.> не успеет означиться пропадающий предмет. Только вверху над головою одно небо, да легкие тучи, да месяц, продирающийся сквозь них, <1 нрзб.> недвижно. Эх, тройка. Птица тройка]

У всякого есть одно какое-нибудь стремление, которое деспотствует в душе[а. которое движется и неспокойно в нем; б. которое на счет всех других] и мало-помалу затирает всё прочее, все другие желания. И сколько раз[Далее начато: мелкая ничтожная] даже незначущая страстишка к чему-нибудь [совершенно] мелкому и ничтожному разрасталась в человеке, заставляла[Вместо “разрасталась ~ заставляла”: усиливалась в человеке и мало-помалу заставляла] позабывать важные и святые обязанности[Далее было: и видеть одни только побрякушки] и в ничтожных побрякушках видеть великое и святое. [Далее начато: а. У всякого есть стремление; б. И у кого нет] Да, у всякого из нас есть страсть, к которой[Фраза не закончена. ] и что-то есть дивно-упоительное в сем влечении.