Иван Шмелев - На пеньках (отрывки)

«Все берите!»
Он захлопнул лапу другой, потряс, севши на корточки, выпучив мертвенные глаза, и, озираясь, пополз к харчевне. Отойдя шагов десять, он побежал вприпрыжку,
«Что такое?» - спросила жена, но я ничего не видел.
Я перебирал дощечки, ласкал, оглаживал, тер носовым платком вдыхал их, нюхал…
«Видишь-З в е з д а?..- показывал я на створки.-И там-тоже З в е з д а!» - показал я к закату, в небе.
Она не понимала, взяла мою голову, заглянула в глаза тревожно:
«На тебе лица нет, что с тобой…»
А я бормотал что-то. Хлынуло в меня светом, озарило. Посетил меня огромное. Чувства, мысли?.. Не помню, но вдруг- о т к р ы л о с ь. Я целовал ей руки, говорил о небесном рае, говорил, что Бог с неба глядит на нас, что Он уронил Звезду…
Она не понимала, но была счастлива.
Мы просидели на берегу до ночи, ехали в Сан-Стефано в звездах, и ночь та была- безумная…
А в эту самую ночь, в далекой глухой Тарусе, умерла наша девочка от менингита. И ее светлую маленькую душу я теперь связываю с всем этим: она посылала нам знак прощальный.
Утро сказало мне, что я обладатель сокровища. Не денег. Я знаю, конечно, что за этот шедевр музеи дадут мне тысячи, знакомые aмepиканцы- десятки тысяч. Нет, я получил не деньги: я получил озарение, о с н о в у, которой мне не хватало. Я получил Веру. И ту, о которой возвещает Евангелие, и другую - в бессмертную душу человека. Ни одно творение искусства не потрясло меня так духовно. Бессмертное- было в дощечках этих!
Но странное, творившееся со мной, не кончилось. Утром меня терзала совесть: «Ты обокрал е г о!»
Я все рассказал жене, привел и себе, и ей все защиты.
«Надо его вознаградить щедрее!» - решили мы.
Мы отправились на базар,-помню, как Светлый Праздник! - купили для старика полный комплект одежды, белья и обувь, жареную баранью ногу, бутылку рому,- праздник ему устроить,- и положили в новенький кошелек полсотни золотых лир.
«Он будет счастлив!» - повторяли мы всю дорогу.
Солнце палило, синим пожаром горело море, когда наш фаэтон подкатывал к таверне, на берегу залива.
«Нам нужно найти старого рыбака… Он вчера вечером был у вас… немножко навеселе?..» - спросил я хозяина таверны.
«А… Христюк Магиропулос!..- с усмешкой сказал хозяин.-Но он уже пошабашил!»
И грек опрокинул стакан на стойке.
«Но где же мы можем найти его?..»
«Последний стаканчик застрял у него в глотке, Царство ему небесное… т а м ему поднесут лучшего! Вчера он побил все ставки, хватил полных четыре литра самого «праздничного»! Отдыхает на берегу в часовне…»
Мы его видели в часовне. Он был пьян даже мертвый,- пахло вином ужасно. И его крабья лапа что-то еще держала, щепотью сжимались пальцы. Хотел он перекреститься?..
Купленное ему мы отдали каким-то старухам, в черном, с тарелкой белой кутьи, убранной черносливом, мармеладом и обсахаренными орешками,- они ничего не понимали и робко кланялись и крестились,- и передали священнику деньги на богадельню для рыбаков.
«Мне страшно,- сказала жена дорогой,- что-то во всем этом…»
Она заплакала. Я был как камень. А вечером получили телеграмму из Тарусы.
Я з н а ю: знамение было в э т о м. Н у ж н о было, чтобы несчастный пьяница стал жертвой, чтобы малютка наша ушла от нас. И сокровище то- З в е з д а ведущая!
Это было творение глубочайшей мысли. Вы помните - «Эреклийский триптих -
«З в е з д а»? Я назвал его - «Рождество Воскресения», и его фототипии известны.
Не раз обращались ко мне музеи и собиратели, предлагали большие суммы. Но этот священный триптих - великой муки и светлого блаженства- подарил я моей жене. Триптих В е р ы.
Концепция этого шедевра была глубины необычайной. Не умирающее никогда искание и… бессилие «персти мыслящей».
Неведомый гениальный мастер, чистый сердцем,- такие Бога узрят,- чудесным резцом своим дал всеообъемлющее, свое: чаяния, сомнения, муки и веру-радость. Дал вдохновенно-трогательную поэму исканий духа.
Судите сами.
На левом створе… Идут волхвы-мудрецы, с жезлами магов, в высоких восточных шапках. Лица пытливы, строги. Фигуры - в порыве: найти, увидеть. Звезда над ними стремит лучи. Вдали видны - пещера, Ясли. Бог в небесах держит Звезду в Деснице.
На главном створе…- «Снятие со Креста». Темная скорбь на лицах. В небе клубятся тучи. Св. Тело обвисло, плоско,- земное, «персть». Из туч, острый, как пика, луч падает между Телом и волхвами. Волхвы уронили жезлы свои, сложили руки ладошками, на лицах их скорбь и ужас. В небе не видно Бога. Муки исканий - тщетны. Смерть, отчаяние - на всем.
На правом створе…- «Великое Воскресение». Встают из гробов, из земли, из вод. Волхвы, воскресшие, воздымают руки свои с жезлами, небо залито звездами, над звездами Три Ипостаси Божии, в великих лучах З в е з д ы. Лица волхвов - обретенная радость вечной жизни - в Боге. Иные лица, уже н е земные. Искания как бы оправдались, завершены…
Я з н а ю: великие пути человеческого духа явлены были в триптихе, мне явлены! И это меня поддерживало долго-долго. Теперь… я ищу волхвов. Где они?!.. Но об этом после.
В этой такой для нас роковой находке мы с женой обрели огромное. Сколько раз, в темные полосы нашей жизни, всматривались мы в этот тысячелетний триптих! И вот, когда наступила мгла, и жена моя, бедная моя Ната, угасала в холодной комнате, вся уже - т а м, я принес смертному ее ложу эти дощечки из побуревшей кости. Я не думал, не помнил - зачем я это?.. Я положил ей на грудь…- и вспомнил первую благостную весну нашей совместной жизни, море жемчужное, хрустальную Венеру в солнце… розовое мое!.. И вот она отомкнула свои глаза, узнала…- и слабая, дальняя улыбка прошла по меркнувшему ее лицу.
Его у меня украли, этот священный триптих. Знали, чего он стоил? Возможно, знали, что он на рынке стоил. Но, конечно, не знали, чего он для меня стоил и что есть он!
Его у меня украли. Но,вечный, как дух бессмертный, он крикнул через витрину, на Бульварах: «Я з д е с ь!»
Можно ли украсть дух бессмертный?!
Это был подлинный он. Другого никто не знает. Подлинный н a ш, с отщербленным уголком внизу основного створа, ловко заделанным мастикой. Меня ударило сквозь стекло. Не помня себя, я вбежал к антиквару и попросил показать реликвию.
Это была - подделка! Чудеснейшая подделка… бессмертного духа! из-за грошей!!
Он, Бессмертный, даровал мне силы. Я был спокоен.
«Скажите, кто их работает, эти… штуки?» - спросил я почтенного антиквара, вспомнив далекое слово пьяницы.
«Специалисты имеются! - усмехнулся он и похвалил мою экспертизу взглядом.- Подлинник находился у владельца…-он быстро вспомни мою фамилию,- в России. Но теперь сказать трудно, такая в этой России каша. А я заплатил бы денежки. Но, быть может, хозяин и сам пустился в коммерцию… хотя человек серьезный. Впрочем, все они там свихнулись. А любителей очень много. Я получил полдюжины из Триеста н за неделю продал пять штук. Возьмете?..»
Я взял штуку за двести франков - капитал для меня теперь, - мне дали триестский адрес, и в тот же день я написал «фабрике». Mне ответили вежливо, что производство идет со слепка, присланного из Будапешта. Я написал в Будапешт. Ответили, что работают «из комиссии», от эстампной фирмы «Универсаль», Дрезден. Я написал, но письмо вернулось: в Дрездене такой фирмы нет!
Обокрали и мастера, и меня. Пошло в подделку. Спрос-то ведь продолжается, и каждому хочется задешево «прикоснуться». Хороший тон, и можно приколотить на стенку. Но жив мой триптих, где-то кого-то ждет… Прошел через руки пьяницы… и через руки убийц пройдет… попадет на место! Великими жертвами попадет…- и З в е з д а, С в я т а я, еще загорится над новым жемчужным морем… новой весной, когда-то, для кого-то. Или - обман все это?.. все эти т р и п т и х и?!. Обмана не может быть, я з н а ю. Наши пути - обман!
Но есть, е с т ь!..
Читать дальше