Юрий Дружников - Каникулы по-человечески

От чая Мракобесу стало ужасно весело. Он начал рычать и кусаться. Вернее, прикинулся, что ужасно сердится и больно кусает. Дима сделал вид, что испугался, и залез с ногами на диван. А Мракобес стал подпрыгивать на задних лапах и лаять. Он был очень рад, что испугал хозяина, и от радости вилял усталым хвостом.

Капуша увидела, как Дима скачет на диване, а Мракобес -- на полу. Она решила, что начинаются танцы. Капа соскользнула со стула на пол и стала ходить на руках, дрыгая ногами и повизгивая. Оля очень любила танцевать. Она начала прихлопывать в ладоши и считать:

-- Раз-два-три! Раз-два-три!

Капа тоже стала хлопать в ладоши -- пятка о пятку, ногами.

-- Знаю, знаю, что вы пляшете! -- закричал Слон Слоныч. -- Это новый модный танец, который называется "танец-обезьянец". Верно? В отличие от всех прочих танцев, каждый танцует его, как может. Кто хочет, под музыку, кто хочет -- без. Кто хочет -- стоя, кто хочет -- сидя. Кто на ногах, кто на руках. Или, как говорится, вверх кармашками! В общем, как кто может, так и танцует. Раз-два-три!

Слон встал на передние лапы, задними уперся в потолок и стал вертеть хоботом.

-- Гав-гав-гав! -- отреагировал Мракобес.

Бегемот Бегемотыч стал приплясывать на кухне, и соседи внизу решили, что начинается землетрясение.

В ванной Крокодил Крокодилыч стал шлепать в ритм по воде и с первых трех ударов выплеснул всю воду из ванны.

Питон Питоныч шипел: пшшип, пшшип, пшшип, -- изображая неизвестный джазовый инструмент. А Жираф Жирафыч раскачивал шеей туда-сюда -- от одного соседского балкона до другого. И все, кто мог, хором пели:

-- Раз, два, три!

Бейте в бубен, в барабанец,

Начинаем тихий танец.

Это танец-обезьянец.

Раз, два, три!

Раз, два, три!

На руках танцует Капа,

Мракобес на задних лапах.

Жаль, что нету мамы с папой.

Раз, два, три!

Раз, два, три!

Пляшут крокодил, питон,

Бегемот, жираф и слон,

Танец весит тридцать тонн.

Раз, два, три!

Раз, два, три!

Бабушку зови и деда,

За руку хватай соседа,

Мы танцуем до обеда.

Раз, два, три!

Раз, два, три!

А с обеда трудно очень,

Но танцуем до полночи.

Шумно так, что слышно в Сочи.

Раз, два, три!

Раз, два, три!

Нас немного укачало,

Руки-ноги, как мочало.

Все равно начнем сначала!

Раз, два, три!

И, набрав в легкие побольше воздуха, все люди и звери хором закричали:

-- Раз, два, три!

Бейте в бубен, в барабанец!

До чего ж веселый танец

Этот танец-обезьянец!

Раз, два, три!

-- Тс-с-с! -- вдруг прошипел Питон Питоныч, и все сразу умолкли.

Во двор вошел, озираясь, маэстро Жора с ящиком от мороженого. За ним кралась Розочка Николаевна.

-- Подождем, пока обезьяна выйдет гулять и посадим ее в ящик, -прошептал Жора.

-- Угу, -- подтвердила Розочка Николаевна.

Почуяв неладное, Мракобес энергично залаял. Жираф сердито заколотил копытом о балкон. Слон тревожно затрубил в форточку. Крокодил лязгнул всеми своими восемьюдесятью восемью зубами. Бегемот разинул пасть так, что в ней свободно поместился бы не только ящик от мороженого, но и сам специалист ниже нуля. А питон приготовился свернуться кольцами и упасть во двор.

-- Мне дурно! -- прошептала Розочка Николаевна и повалилась на руки мороженщику.

Жора оттолкнул ее и бросился со двора наутек. Розочка вскочила и, не оглядываясь, помчалась за ним следом.

Тут во дворе раздался свисток, и появился лейтенант Кислица. Он расставил руки, и маэстро Жора попал прямо к нему в объятия.

Население квартиры Кольцовых закричало им вслед:

-- Раз, два, три!

Жора был сперва обжора,

Превратился Жора в вора.

За решеткой будет Жора

Год, два, три!

Незаметно наступил вечер. Небо стало синим, потом черным, и на нем повисли на ниточках звезды. Они были сделаны на маминой фабрике из шоколада и обернуты серебряной бумагой. А над самым Олиным балконом красовалось созвездие Обезьяны, которое открыл знаменитый астроном Павел Кольцов.

Все гости уснули: кто в комнате, кто на кухне, кто в ванной, кто на шкафу, кто на балконе, а кто на водосточной трубе.

Оля поежилась во сне, повернулась на другой бок, подложила под щеку ладонь, сладко причмокнула и повыше натянула теплое одеяло.

Пятьдесят девятая история, очень похожая на эпилог. КАНИКУЛЫ КОНЧИЛИСЬ

И все в семье Кольцовых вошло в привычную колею.

Утром мама Наталья отправилась на кондитерскую фабрику в свою шоколадную лабораторию. Чуть позже вернулся с работы домой папа Павел. Всю ночь он разглядывал в телескоп звезды и теперь, усталый, лег спать.

Ольга в это время, как обычно, шагала в школу.

Светать стало чуть-чуть пораньше. Фонари на Старопесчаной улице погасли. Ночью слегка подморозило. Синеватый снег похрустывал у Оли под ногами, и ветер гонял вокруг хороводы снежинок. Снежинки назойливо приклеивались на нос, на ресницы, на губы. Девочка то и дело отмахивалась от них, а они липли опять.

Сейчас Ольга войдет в класс, и все будут спрашивать, как она провела зимние каникулы и почему они у нее несколько затянулись.

Оля вспомнила свои суматошные каникулы. Их не смогло испортить даже то обстоятельство, что она к концу заболела. Все равно это были самые смешные, самые шумные и самые прекрасные каникулы в ее жизни. Но рассказывать ли в классе про то, что случилось в новом году?

Правда, Капуша заходила в школу. Но разве поверят, что обезьяна жила у Кольцовых дома и чуть не превратилась в человека? Мальчишки станут смеяться, дразнить, и больше ничего. Нет, пожалуй, лучше уж никому ничего ни про что не рассказывать.

А я сам бывший мальчишка. Я не боюсь, когда смеются и когда дразнят. И я решил записать эти истории. Все незаписанное, и то, что было, и то, что придумано, быстро забывается, а это обидно.

Конец

1971-73, Москва.