Евгений Дубровин - Столик с видом на трамвай (рассказы)

Мы спорим час, два, три. Потом я забираю свою рукопись, вздыхаю и кладу на стол "затуманенной головы" два пирожка с капустой, купленных на Тверском бульваре.

"Затуманенная голова" почему-то быстро и сердито съедает их, и в его глазах я читаю жалость к себе.

- Бросил бы ты писать,- говорит бывший мой сотрудник,- да пошел в ночные сторожа. Сторожа везде сейчас нужны. И платят им хорошо.

Я бреду домой огорченный и гоню от себя упорную мысль о сторожах, которым хорошо платят...

А СБОКУ ПРОПЕЛЛЕР

Изобрел я одну штуку. Не велосипед, конечно, но тоже вещь приличная. Понес начальству на утверждение.

- Хорошая штука,- говорит начальство, только сбоку надо приделать пропеллер.

- Зачем пропеллер?-удивился я.

- Чтобы летала.

- Но она рождена ползать.

- Надо будет - так полетит,- говорит начальство и хмурится. Недовольно, значит.

- Нет,- твердо заявил я.- Пропеллер делать не буду.

- Ну, как знаешь,- говорит начальство.- Дело хозяйское.

Вроде бы даже так доброжелательно сказало.

А я через неделю должен вместе с семьей в дом отдыха на Черноморское побережье лететь. Все уже было на мази. Прихожу в местком за путевкой, а мне и говорят:

- Вот вам две путевки: на жену и сына, а ваша - облизнулась.

- На каком это таком основании она облизнулась?- удивился я.

- Передали другому товарищу - с наибольшей производительностью.

Вот как, значит, повернулся пропеллер. Другой бы скандалить стал, жалобы строчить начал, а я плюнул на все и решил отдыхать дома, в четырех стенах. Жена, как узнала,- в слезы. "Пропадешь ты,- говорит,- истощишься, и через месяц тебя местком в казенный гроб положит. И потом, кто тебе посуду мыть будет?"

Сын тоже смотрит на меня, как на потенциального покойника. Но я настоял на своем.

Уехала моя семья с охами и причитаниями, а я первым делом из чулана раскладушку вытащил и на балкон поставил. Давно мне это хотелось сделать, да жена категорически возражала. "Блажь у тебя это,- говорит,- какой это дурак на балконе на раскладушке лежит?"

Установил я раскладушку на самом солнцепеке, намазался кремом для загара, приготовил "Современный французский детектив", затем принес из холодильника бутылку "Рислинга" и приступил к отдыху в четырех стенах. Красотища! Никто на ноги не наступает, не сыплет в глаза песок, не просит присмотреть за его вещами.

Когда идешь в ванную принять душ (кстати, никакой очереди!) - не боишься, что кто-нибудь унесет раскладушку. Единственный недостаток - нельзя кинуться в волну, но где это сказано, что для полного отдыха необходимо кидаться в мутную кишащую головами, мячами, спасательными кругами, спичечными коробками волну?

В общем, до обеда я дотянул вполне нормально. Встал с раскладушки не издерганным, не психованным, а отдохнувшим, бодрым, даже слегка поумневшим (детектив обостряет ум).

Затем я отправился на кухню обедать. Там тоже не было никакой очереди, и я спокойно принялся за приготовление обеда. Первым делом я пожарил себе яичницу с салом, которая была у нас в семье под запретом. Слопал я в свое удовольствие яичницу, выпил крепкого чаю, прилег на диван, взял газету и читаю. Для полного комфорта пластинку с вальсами Штрауса на проигрыватель поставил.

Ничего, жить можно. А тут еще сюрприз. Раздается звонок, и голос моего лучшего приятеля Володьки:

- Старик! Ты чем занимаешься?

- Поел яичницы с салом и читаю газету,- отвечаю я.

- Хандра? - спрашивает Володька.

- Нисколько. Наслаждаюсь,- отвечаю. Володька задумался, потом говорит:

- Ну ничего, сейчас мы тебя расшевелим. Нагрянем к тебе всей компанией.

- Ни в коем случае! - кричу я в трубку.- Кто за вами посуду мыть будет?

Но Володька уже положил трубку.

Через минут сорок действительно нагрянула компания. Танцевали и веселились далеко за полночь. Посуду помыла одна стройная блондинка. Когда мы расставались, блондинка мне сказала:

- Вообще-то ты парень ничего, но плохо одет, не в ногу с веком. И вес твой росту не соответствует.

Очень задели меня ее слова. Я-то считал себя вполне симпатичным мужчиной и думал, что модно одеваюсь.

- В общем,- засмеялась блондинка,- сроку даем тебе неделю. В воскресенье сделаем экзамен на элегантность.

Экзамен на элегантность я сдал.

Через месяц приехала моя семья. Жена увидела меня и заплакала:

- Ты посмотри, кто я и кто ты! Я чучело, а ты словно манекен с выставки.

Мы подошли к зеркалу, и я действительно увидел манекен и, извините, чучело.

- Ничего,- пробормотал я,- как-нибудь устроится.

- Очереди, нервотрепка,- опять заплакала жена.- А у тебя... у тебя даже посуда помыта. Я думала, что хоть на посуде тебя пожалею... Какой ты у меня элегантный...

- Это все мой начальник,- сказал я.

Наутро я явился на работу и зашел к начальнику. Навстречу мне поднялся обгоревший на солнце (тоже только что с юга), с красным затылком и белыми выцветшими волосами хмурый, невыспавшийся человек. Мне стало жалко своего начальника.

- Ладно, рисуйте сбоку пропеллер,- великодушно сказал я.

ГОСТИ СТОЛИЦЫ

Злоключения мои начались, естественно, в понедельник. Встал я пораньше, чтобы дров нарубить и воды в бочку натаскать. Вышел во двор - красотища вокруг невероятная: солнце только что встало, лес вдали камнем зеленым переливается, речка дымится, петухи поют...

Только размахнулся топором, смотрю - почтальон ко мне со всех ног бежит.

- Тебе телеграмма,- говорит.- Распишись вот здесь.

Расписался я, развернул телеграмму и читаю: "Срочно явитесь управление Нечипуренко".

Вывалилась у меня телеграмма из рук и улетела бабочкой. Подпись самого начальника. "Пропал,- думаю.- Наверно, снимать будут или еще какая-нибудь гадость".

Телеграмму не показал ни жене, ни теще, сказал, что еду по обычным делам, и первым же автобусом отбыл в область.

Прихожу в трест, взволнованный, естественно, ожидая всяких неприятностей, а начальник встречает меня стоя, руку трясет и сияет:

- Ну, повезло тебе, Фомин. Ящик коньяка ставь. Отлегло у меня немного от сердца.

- За этим дело никогда не станет, а что случилось? - спрашиваю.

- Да вот,- отвечает Нечипуренко.- Такая оказия, братец. Запросила Москва молодого дизайнера, так сказать, непосредственно от сохи, в смысле от природы. Ты у нас агроном молодой, в красивом месте живешь, а потому чувством красоты с детства пропитан должен быть. И палисадник у тебя, я видел, здорово оформлен.

- То теща оформляла,- говорю.

- Неважно,- отвечает Нечипуренко - Ты же руководил. В общем, собирайся в столицу да нас потом не забудь. Надо же, какой поворот судьбы. Из хутора да в Москву.

И сияет и руку жмет, а сам черный весь, видно, на душе кошки скребут завидует. Да и кто бы не завидовал?

Прибежал я домой, рассказываю, смотрю, реакция какая-то не такая, как следовало бы. Теща мрачнее тучи сидит. Послушала, послушала да и заявляет: