Николай Лесков - Том 10

Но должны же быть другие настоящие нигилисты , из которых вышел Базаров! Каковы же они? Что они могут делать?

Н. Г. Чернышевский отвечает на это в своем романе и говорит этим же романом, что следует делать в нынешнее время и при нынешних обстоятельствах людям, связанным с автором солидарностью симпатий.

Г-н Чернышевский довольно давно уже многим стал представляться каким-то всепоглощающим чудовищем, чем-то вроде Марата * 22 Марат , Жан-Поль (1743–1793) — выдающийся деятель французской буржуазной революции XVIII века, один из вождей якобинцев. или чуть-чуть не петербургским поджигателем * 23 …чуть-чуть не петербургским поджигателем . — В вопросе о петербургских пожарах весны 1862 года сам Лесков занимал очень сложную позицию: в «Северной пчеле» (1862, № 143, 30 мая) он выступил с передовой статьей, в которой содержались формулировки, связанные со вздорными слухами о «поджигателях» из революционного лагеря. Статья вызвала уничтожающую критику всей передовой печати по адресу автора. Насколько слухи о причастности революционных кругов к поджогам были распространенными, свидетельствует факт посещения Ф. М. Достоевским Чернышевского с целью уговорить последнего повлиять на «людей, которые сожгли Толкучий рынок» (см. Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. I, М., 1939, стр. 777–778). . Эту репутацию г. Чернышевскому устроила, разумеется, людская слепота и трусость, но более всего он обязан за нее нигилиствующим Рудиным.

Общество, сочинившее себе о г. Чернышевском черт знает какие представления, нельзя упрекнуть в большой дальновидности, но нельзя и удивляться, что оно дошло до весьма странных понятий о г. Чернышевском как о общественном деятеле. Стоит только сообразить, что статьи г. Чернышевского далеко не для всех симпатичны и должны быть особенно неприятны разрождающемуся на нашей земле эписиерству * 24 Эписиерство (от франц. épicier — бакалейный торговец, лавочник, человек узких взглядов) — торгашество, узость. . Пожары и другие странные события навели страх на людей робких. «Кто это все делает? Батюшки мои! Кто?» — «А вот, вот это… видите, лохматые, грязные». — «А!» — «Право». И пошло. Стали присматриваться к «лохматым», а они как звери, что ни скажут, так как рублем подарят, а между тем все г. Чернышевского превозносят.

«А! — подумали «проницательные» люди * 25 …«проницательные» люди . — Термин «проницательные» взят из романа «Что делать?», где Чернышевский часто говорит о «проницательном читателе». . — Вот он каков, «миленький-то»! Если щеночки белогубые такие ядовитые, что же он сам-то, а? Страсть!»

Ну так и пошло.

А в статьях г. Чернышевского опять продолжалось только отрицание да отрицание, антипатии да антипатии, а симпатий своих ни разу не сказал. Он их не сказывал, конечно, по обстоятельствам, от него не зависящим, а «проницательные читатели» думали, что его симпатии… головорезы, Робеспьер * 26 Робеспьер , Максимилиан (1759–1794) — выдающийся деятель французской буржуазной революции конца XVIII века, глава правительства якобинской диктатуры. верхом на Пугачеве. Это же думали не одни «проницательные читатели», а и многие просвещенные писатели из разряда «узколобых». Но писатели, даже самые «узколобейшие», все-таки никогда не пугались сердечных симпатий г. Чернышевского и не пугали им ни детей, ни соседей.

Между тем г. Чернышевский из своего далека прислал нам роман, в котором открыл себя, как никогда еще не открывал ни в одной статье.

Теперь перед нами его симпатии.

Я не буду рассказывать содержание романа, потому что это не критика, да и в критических-то статьях эти выписки очень претят, а это просто письмо, которое набросано под живым впечатлением только что конченного романа.

Автор романа вывел людей, которые трудятся до пота, но не из одного желания личного прибытка. Они вовсе свободны от всеобщего эписиерства. Напротив, начав дело, так сказать, ни с чего, они тотчас вводят во все его выгоды всех мизераблей * 27 Мизерабль (франц. misérable) — несчастный, бедный, бедняк. -работников и сами остаются только хозяевами-распорядителями. Отсюда, по выводу автора, вытекает все хорошее для работающих; дело идет честно, в рабочей семье поселяется взаимное доверие, совет и любовь. Удовольствия и все блага жизни каждому члену рабочей артели достаются очень дешево, никто не изнурен, не «лишний на пиру жизни». Но никто ни к чему не принуждается. Напротив, коноводы дела люди очень мягкие, с которыми каждому легко, которые никого не обрывают, а терпеливо идут к своей предположенной цели, заботясь прежде всего о водворении в общине самой широкой честности, свободы отношений и взаимного доверия. Коноводы, обрисованные подробнее других лиц, любят, женятся, сходятся и расходятся. Они сходятся по собственному влечению, без всяких гадких денежных расчетов: любят некоторое время друг друга, но потом, как это бывает, в одном из этих двух сердец загорается новая привязанность, и обету изменяют. Во всех бескорыстие, уважение к взаимным естественным правам, тихий верный ход своею дорогою, никому не подставляя ног, никого не кормя селедками à la monsieur Сквозник-Дмухановский.

Такие люди нравятся автору романа, и, познакомясь с деятельностью этих людей, «проницательный читатель» получает от него ответ на вопрос, что делать желает г. Чернышевский?

Такие люди очень нравятся мне, и я нахожу очень практичным делать в настоящее время то, что они делают в романе г. Чернышевского.

Я знаю, что такое настоящий нигилист, но я никак не доберусь способа отделить настоящих нигилистов от шальных шавок, окричавших себя нигилистами. Теперь это в Петербурге стало каким-то неопределенным понятием. «Стриженые барышни», выходящие замуж при первом удобном случае, нигилистки. Невежда, положивший ругать все, что не «Современник», — тоже нигилист, хотя он мелкий эксплуататор до конца ногтя в ножном мизинце. Героев романа г. Чернышевского тоже называют нигилистами. А между ними и личностями, надоевшими всем и каждому своим нигилизмом, нет ничего общего. Люди г. Чернышевского совсем другие, а эти фразеры; в людях г. Чернышевского прежде всего стремление — дать благосостояние возможно большему числу людей; в нигилистах наших общность интересов только на языке, а на деле жестокосердие. Кто же настоящие нигилисты? Верно, люди из романа г. Чернышевского. Их мало в натуре (совершенно таких людей , как у г. Чернышевского, мы даже вовсе не видали), они в натуре не ведут дел так счастливо, проваливаются, даже бывают посмешищем для экономических весельчаков… А что истины нет ни в одной из так называемых «экономических систем» , это ясно как солнце для каждого, кто изучал эти системы и обдумывал их без предвзятых решений. Ясно, что любая «гармония хозяйственных отношений» , улаженная по какой бы то ни было из систем, известных под именем «экономических», не будет гармониею одинаково благоприятною для труда и капитала . Системы умиряющей, создающей действительную гармонию, еще нет в Европе. Есть только люди, пытающиеся приладить эту систему. Над этими людьми одни смеются, другие даже признают их опасными. Такой человек был известный нигилист Роберт Оуэн * 28 Роберт Оуэн (1771–1851) — английский социалист-утопист; в романе «Что делать?» говорится о глубоком уважении, которое испытывали его герои к Роберту Оуэну, упоминается даже о переписке Лопухова с ним (см. Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 175). . Врагов и порицателей у Роберта Оуэна было вдоволь, пустозвонных насмешников — и того больше. Роберт Оуэн (признававший, между прочим, что каждый человек прежде всего имеет право на наше внимание и посильную помощь) умер, и его Нью Ленарк расплылся.