Лев Толстой - Том 7. Война и мир

дурным тоном.

мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.

На все есть манера.

которою он спас из пламени. — Ред.

тот, который не говорит своего имени.

Кто вы такой?

Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас. — Это русский шпион.

— Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы — Ваше имя? — Безухов. — Кто мне докажет, что вы не лжете? — Ваше высочество!

Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?

Вы не то, что вы говорите.

Да, разумеется!

Стрелки 86-го, вперед!

Это их научит поджигать.

Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.

Спасибо, милый друг, что приехала.

Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах.

Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки: такова воля нашего народа.

Первая колонна идет (нем.).

вторая колонна идет (нем.).

первая колонна идет (нем.).

мародерствовать.

привести назад попов.

Дом моей матери.

Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.

гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного.

мечеть. — Ред.

«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».

«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3-го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».

«Обер-церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».

сокровище. — Ред.

Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.

В такую бы погоду в поход идти…

И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…

Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил — это человек образованный, говорит по-французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой-чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.

Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?

Спасибо, спасибо, любезный, а остаток-то где?.. Остаток-то давай.

Платош, а Платош. Возьми себе.

Капрал, что с больным делать?..

Проходите, проходите.

Ну, что еще? — Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите.

Да нет же, он умирает…

Пойди ты к…

Иди! иди! Черти! Дьяволы!

императорское ура — Ред.

сыны Дона. — Ред.

четвертую, третью. — Ред.

первую. — Ред.

Право всегда на стороне больших армий. — Ред.

Ах, это вы! Хотите ость? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.

Благодарю, господин.

Кто идет?

Уланы шестого полка.

Отзыв?

Скажи, здесь ли полковник Жерар?

Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?

С этим чертом не сладишь.

Он их проберет…

Здравствуйте, господа!

Это вы, Клеман? Откуда, черт…

Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.

Эти разбойники везде.

Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.

Здесь: прощайте, господа. — Ред.

добрый вечер. — Ред.

По местам!

Император! Император! Маршал! Герцог!

Что он сказал? Что? Что?..

Понимаешь ты.

Понимаешь ты, черт тебя дери.

Ему все равно… разбойник, право!

Казаки!

Проходи, проходи.

Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленска.