Лев Толстой - Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг

Марина.Ах, Микита!

Никита.Чудные вы, право. Зачем пришла?

Марина.Микита!

Никита.Ну что Микита? Микита и есть. Чего надо-то? Иди, говорю.

Марина.Так, вижу, бросить, позабыть хочешь?

Никита.Что помнить-то? Сами не знают. За углом стояла, Анютку послала, не пришел я к тебе. Значит, не надобна ты мне, очень просто. Ну и уйди.

Марина.Не надобна! Не надобна теперь стала. Поверила я тебе, что любить будешь. А потерял ты меня, и не надобна стала.

Никита.И все ни к чему ты это говоришь, все несообразно. Ты и отцу наговорила. Уйди, сделай милость.

Марина.Сам знаешь, что никого, кроме тебя, не любила. Взял бы не взял замуж, я на то бы не обижалась. Не повинна я перед тобой ничем. За что разлюбил? За что?

Никита.Нечего нам с тобою переливать из пустого в порожнее. Уйди ты. То-то бестолковые!

Марина.Не то мне больно, что обманул меня, жениться обещал, а что разлюбил. И не то больно, что разлюбил, а на другую променял, — на кого, знаю я!

Никита (злобно идет к ней). Эх! С вашей сестрой разговаривать, никаких резонов не понимают; уйди, говорю, до худа доведешь.

Марина.До худа? Что ж, меня бить будешь? Бей, на! Что морду-то отворотил? Эх, Никита.

Никита.Известно, нехорошо, народ придет. А что ж попусту толковать.

Марина.Так конец, значит, что было, то уплыло. Позабыть велишь! Ну, Никита, помни. Берегла я свою честь девичью пуще глаза. Погубил ты меня ни за что, обманул. Не пожалел сироту (плачет), отрекся от меня. Убил ты меня, да я на тебя зла не держу. Бог с тобой. Лучше найдешь — позабудешь, хуже найдешь — воспомянешь. Воспомянешь, Никита. Прощай, коли так. И любила ж я тебя. Прощай в последний. (Хочет обнять его и берет за голову.)

Никита (вырываясь). Эх! Разговаривать с вами. Не хочешь уходить, я сам уйду, оставайся тут.

Марина (вскрикивает). Зверь ты! (В дверях.) Не даст тебе бог счастья! (Уходит, плача.)

Никита и Акулина.

Акулина (выходит из чулана). А пес ты, Никита.

Никита.А что?

Акулина.Как взвыла-то она. (Плачет.)

Никита.Ты-то чего?

Акулина.Чего? О…би…дел ты ее… Ты так-то и меня обидишь… пес ты. (Уходит в чулан.)

Никита один.

Никита. (Молчание.) То-то неразбериха. Люблю я этих баб, как сахар; а нагрешишь с ними — беда!

Занавес

Петр.

Анисья.

Акулина.

Анютка.

Никита.

Матрена.

Кума — соседка.

Народ.

Сцена представляет улицу и избу Петра. Слева от зрителя — изба в две связи, сени, с крыльцом в середине; справа — ворота и край двора. У края двора Анисья треплет пеньку. После первого действия прошло шесть месяцев.

Анисья одна.

Анисья (останавливается, прислушиваясь). Опять что-то бурчит. Должно, слез с печи.

Анисья и Акулина (входит с ведрами на коромысле).

Анисья.Кличет. Поди погляди, чего ему? Во… орет.

Акулина.А ты-то что ж?

Анисья.Иди, говорят.

Акулина идет в избу.

Анисья одна.

Анисья.Измучил он меня. Не открывает, где деньги да и все. Намедни в сенях был, должно там прятал. Теперь и сама не знаю где. Спасибо, расстаться с ними боится. Всё в доме они. Только б найти. А на нем вчерась не было. Теперь и сама не знаю где. Измучал меня на отделку.

Анисья и Акулина (выходит, повязываясь платком).

Анисья.Куда ты?

Акулина.Куды? А велел тетушку Марфу позвать. Позови, говорит, сестру ко мне. Я помру, говорит, нужно мне ей сказать слово.

Анисья (про себя). Сестру зовет. О, головушка моя! О-о! Должно, ей отдать хочет. Что стану делать! О! (Акулине.) Не ходи! Куда ты?

Акулина.За теткой.

Анисья.Не ходи, говорю, я сама схожу, а ты с бельем-то иди на речку. А то до вечера не успеешь.

Акулина.Да он мне велел.

Анисья.Иди, куда посылают. Сама, говорят, схожу за Марфой. Рубахи-то возьми с плетня.

Акулина.Рубахи? Да ты, мотри, не пойдешь. Он велел.

Анисья.Сказала, пойду. Анютка где?

Акулина.Анютка? Она телят стережет.

Анисья.Пошли ее, авось не разбегутся.

Акулина собирает белье и уходит.

Анисья одна.

Анисья.Не пойтить — заругает, а пойтить — отдаст он сестре деньги. Пропадут все мои труды. И что делать, сама не знаю. Расскочилась моя голова. (Продолжает работать.)

Анисья и Матрена (входит с палочкой и узелком по-дорожному).

Матрена.Бог помочь, ягодка.

Анисья (оглядывается, бросает работу и всплескивает руками от радости). Вот не чаяла, тетушка. Лучил же бог какого гостя ко времени.

Матрена.Ну, что?

Анисья.Уж я и в уме смешалась. Беда!

Матрена.Что ж, жив, сказывают?

Анисья.И не говори. Жить не живет и помирать не помирает.

Матрена.Деньги-то не передал кому?

Анисья.Сейчас за Марфой, за сестрой родной посылает. Должно, об деньгах.

Матрена.Видимое дело. Да не передал ли кому помимо?

Анисья.Некому. Я, как ястреб, над ним стерегу.

Матрена.Да где ж они?

Анисья.Не сказывает. И не дознаюсь никак. Хоронит где-то из одного места в другое. А мне тоже от Акульки нельзя. Дура-дура, а тоже подсматривает, караулит. О, головушка моя! Измучилась я.

Матрена.Ох, ягодка, отдаст денежки помимо твоих рук, век плакаться будешь. Сопхают они тебя со двора ни с чем. Маялась ты, маялась, сердечная, век-то свой с немилым, да и вдовой с сумой пойдешь.

Анисья.И не говори, тетка. Изныло мое сердце, и не знаю, как быть, и посоветовать не с кем. Говорила Миките. А он робеет, не хочет в это дело вступать. Только сказал мне вчерась, что в полу они.

Матрена.Что ж, лазила?

Анисья.Нельзя — сам тама. Я примечаю, — он их то на себе носит, то хоронит.

Матрена.Ты, деушка, помни: раз маху дашь, век не справишься. (Шепотом.) Что ж, крепкого чаю-то давала?

Анисья.О-о! (Хочет отвечать, видит соседку, замолкает.)

Те же и кума (проходит мимо избы, прислушивается к крику в избе. К Анисье).

Кума.Кума! Анисья, а Анисья! Твой, никак, кличет.