Василий Дворцов - Аз буки ведал

Костер догорал. Ослабевшие синие и белые всполохи нервно гонялись друг за другом по мерцающим рубиново-сизым головням. Молчаливый до неудобства Юра поковырял угли полуобгорелой палкой, толкнул дымящее основное бревно, и все отстранились от выброса взметнувшегося в небо длинного роя искр. Черный, пробитый звездами лес нависал на них со всех сторон детской и восторженной тайной. Нет, пожалуй, в детстве у Глеба такого вот ночного костра не случилось. Была только мечта. Мечта об этих небольно колющих лапах, о вяжущем запахе бадана, о так вкусно шипящих смолой и пощелкивающих на разрыв угольках... И мягкой, бархатной тишине по всей земле... В темноте кто-то зацепил сухую ветку, она звонко отломилась. Юра массивно вскинулся:

- Что там?

- Все тихо. - Это был часовой. Нет, все у них хорошо.

Саша достал из брюк примятую пачку "Невы", поискал в ней, протянул одну сигарету Юре, одну сунул в рот себе. Они прикурили от тонко дымящей палки.

- Рерих страшно гордился своей фамилией. Он ее как "Рюрик" и воспринимал. И у него была надежда, что в Шамбале ему дадут силу на трон. И даже не на русский, а на мировой. То есть для него большевики тоже были теми, кто только освобождает место. В Европе уже не раз масоны сажали на троны "своих" монархов... И кто еще знает, чем бы это еще кончилось? Но Господь не впустил в Россию. Помер на пороге. И - только пепел по ветру... Чтоб нашу Землю не поганил.

- Один вопрос: ведь на царство помазуют. Это же чисто церковный акт. И без него кто бы там ни явился, он только самозванцем будет. Без именно патриаршего-то помазания.

Саша откинулся в темноту. Немигающе уставился Глебу в лицо:

- Наши попы все красные. Они за Зюганова голосуют. Хуже этих вот "тарелочников". Они, как раз лобызнули гэбэшные погоны, так и не могут без них ничего теперь решать. Понимаешь, то, что сейчас вокруг происходит, должно было бы остановить поспешливось в выборе дружбы и вражды. Надо бы чуток притормозить и осмотреться, чтобы больше не терять лучших бойцов в этих площадных ловушках. Кровь слишком дорога, чтобы не научиться ее беречь... Необходимо сжаться в кулак. Все равно всегда все решают единицы. Но только организованные по принципу спецназа. Смотри сам: за всю мировую историю только иезуитам одним удалось удачно противостоять масонам. Только лишь напрочь закрытому монашеско-рыцарскому ордену целых четыреста лет удавалось сдерживать атаку сатанизма! По всему миру! Пока не разложились от собственной силы. И роскоши. Но как масоны их боялись! И поэтому теперь мы, если на самом деле хотим что-то реально сделать со своей страной, должны принять на себя их крест, подхватить их знамя... Понимаешь, мы должны создать партию нового типа - не политическую, а политико-мистическую. Наше время требует совсем особого подхода к организации национальной власти: мы должны создать Орден. Русский Христианский Орден.

Глеб не хотел больше спрашивать - почему христианский, а не православный? Зачем? У кого? Православный - значит, подчиненный патриарху, синоду... Какому-нибудь там "батюшке"... А тут человек сам себе открывает приходы. Сам их закрывает, переориентирует на ИПХ. Если не будут слушаться... И там уже полшага до унии, до папы римского как "главного борца с коммунистами"... Да, а так хорошо начинал...

- Мы должны будем полностью скопировать иезуитский устав и уклад. Ибо это уже было проверено временем... Русский Орден... С основой на самом жестком, самом утонченном ритуале... Ритуал - это все! Это именно та огранка камней, из-за которой не рушатся пирамиды... И в то же время защита от внутреннего гниения: тут ступени от рядового до генерала будут не просто ростом карьеры - каждый подъем, каждое звание только за конкретное дело, как на войне. Нужно, чтобы звание рыцаря выкупалось кровью. Рыцарское звание как сан. У нас и посвящение тоже ничем не будет отличаться от церковного, но все именно через кровь, через ее реальное обобщение в реальной чаше. И братание, а не водяная купель... Крест и меч - вот наше оружие. А крест, он уже и есть меч, острие которого направленно вниз - в сатану... И выхода назад никому не будет... Все тоже как в монастыре! Если не смерть, значит, пожизненное заточение. В подвалах, в цепях... Все у нас будет без оглядки. Все будут друг за друга заложниками... Это и есть единственная форма защиты от внедрения чужих... Как в опричнине...

- Так ты мне среднюю сектантскую или воровскую банду описываешь! У блататы ведь тоже все на страхе смерти завязано. Это уже совсем как-то не по-христиански, на страхе-то. Это уже простая круговая порука, подельничество...

- Что?! Что... ты сказал? Да если бы ты... не был там!..

Ну, положим, Глеба даже очень выкаченные глаза уже давно не пугали. И спрятанные за спину руки. Его это только обижало: остались вроде одни, вроде для честной такой беседы, без свидетелей и нервов. А получается как на собрании.

- Глеб. Прости меня. - Саша отсел. Вновь простучал по карманам, но сигарет больше не было.

Позади еловых зубцов слабо-слабо обозначился скорый уже рассвет. Где-то вовсю запела малиновка. О чем она? Гнездовой-то период давно кончился. Недалекая река напоминала о себе тонким слоем тумана, застелившимся над травой ощутимой свежестью. От такой напряженной ночи все тело гудело, и слегка подташнивало от крепкого чая. Доболтались. Глеб встал, потянулся в рост. И зачем, главное? Кто кого был должен в чем-то переубедить? Кому должен? Все от собственной неуверенности.

- О чем ты? Все нормально.

Но Саша не удержался. Наверное, из-за присутствия Юры:

- Прости. Зря я на тебя так давил. Ты все равно этого не поймешь, твоя... э-э-э... кровь запротестует. Потому что ты не русский.

Что тут можно было ответить?

Они шли бойко. Они - Глеб и Павел, тот самый крепыш-задира. Когда Глеб вежливо, подчеркнуто вежливо, попрощался с хозяевами, поблагодарил за угощение и науку, он отправился в сторону кордона. Если там "важные шишки" еще не отъехали, то оттуда к Семенову дорогу он теперь тоже знал. "Елки-палки! Совсем про баню забыл! А Филин-то поди ждал. Забыл... Или не забыл?.." Стоило ему на пару сотен метров отойти от затушенного "по-пионерски" останков кострища, как его догнал Павел. Повздыхал и предложил проводить. Ну так, на всякий там какой случай. Почти полчаса молчал. Потом разом вернулся к старой теме:

- Там ведь какая накладка вышла. Это ведь мой братан младший со своей Олькой на берегу были. Он все и напутал, решил, что вы заодно с теми парнями были. Он рассказал, а я закипел. Побегал тогда по лесу, побегал, а никого нет. Ну, еще и вспомнил, как вы тогда подозрительно реку перебредали... А тут у нас крест и меч на берегу стояли - их кто-то не просто сломал, а это... надругался, другими словами... Вот я уже ничего и не мог с собой сделать. Потом, конечно, стыдно было. Получилось, что все на одного.