Николай Гоголь - Том 5. Женитьба. Драматические отрывки и сцены

Иван Петрович . Да. (Помолчав). Я уже мигаю Лукьяну Федосеевичу, чтоб он козырял, — нет. А ведь тут только козырни — валет мой пик и берет.

Александр Иванович . Позвольте, Иван Петрович, валет не берет.

Иван Петрович . Берет.

Александр Иванович . Не берет, потому что вам никоим образом нельзя взять в руку.

Иван Петрович . А семерка пик у Лукьяна Федосеевича? позабыли разве?

Александр Иванович . А разве у него была пиковка? Я что-то не помню.

Иван Петрович . Конечно, у него были две пики: четверка, которую он сбросил на даму, и семерка.

Александр Иванович . Только нет, позвольте, Иван Петрович, у него не могло быть больше одной пиковки.

Иван Петрович . Ах, боже мой, Александр Иванович, кому вы это говорите! Две пиковки! Я, как теперь, помню: четверка и семерка.

Александр Иванович . Четверка была, это так; но семерки не было. Ведь он бы козырнул; согласитесь сами, ведь он бы козырнул?

Иван Петрович . Ей богу, Александр Иванович, ей богу!

Александр Иванович . Нет, Иван Петрович. Это совершенно невозможное дело.

Иван Петрович . Да позвольте, Александр Иванович! Вот лучше всего: поедем завтра к Лукьяну Федосеевичу. Согласны ли вы?

Александр Иванович . Хорошо.

Иван Петрович . Ну, и спросим у него лично: была ли на руках у него семерка пик?

Александр Иванович . Извольте, я не прочь. Впрочем, если посудить, странно, что Лукьян Федосеевич так дурно играет. Ведь нельзя сказать, чтобы он был без ума. Человек тонкий и в обращении …

Иван Петрович . И прибавьте: больших сведений! человек, каких, сказать по секрету, у нас мало на Руси. Были ли у его высокопревосходительства?

Александр Иванович . Был. Я теперь только от него. Сегодня поутру было немножко холодненько. Ведь я, как думаю, вам известно, имею обыкновение носить лосиновую фуфайку: она гораздо лучше фланелевой, и притом не горячит. По этому-то случаю я велел себе подать шубу. Приезжаю к его высокопревосходительству — его высокопревосходительство еще спит. Однакож, я дождался. Ну, тут пошли рассказы о том и о сём.

Иван Петрович . А про меня не было ничего говорено?

Александр Иванович . Как же, было и про вас. Да еще прелюбопытный вышел разговор.

Иван Петрович (оживляется) . Что, что такое?

Александр Иванович . Позвольте, позвольте рассказать по порядку. Тут презанимательная вещь. Его высокопревосходительство, между прочим, спросил, где я бываю, что так давно он меня не видит? и пожелал узнать о вчерашней вечеринке, и кто был? Я сказал: «Были, ваше высокопревосходительство, Павел Григорьевич Борщов, Илья Владимирович Бубуницын». Его высокопревосходительство после каждого слова говорил: «гм!» Я сказал: «и еще был один известный вашему высокопревосходительству … »

Иван Петрович . Кто ж это такой?

Александр Иванович . Позвольте! что ж бы, вы думали, сказал на это его высокопревосходительство?

Иван Петрович . Не знаю.

Александр Иванович . Он сказал: «Кто ж бы это такой?». «Иван Петрович Барсуков», отвечал я. «Гм!», сказал его высокопревосходительство, «это чиновник и притом … » (Поднимает вверх глаза). Довольно хорошо у вас потолки расписаны: на свой или хозяйский счет?

Иван Петрович . Нет, ведь это казенная квартира.

Александр Иванович . Очень, очень не дурно: корзиночки, лира, вокруг сухарики, бубны и барабан! очень, очень натурально!

Иван Петрович (с нетерпением) . Так что же сказал его высокопревосходительство?

Александр Иванович . Да, я и позабыл. Что ж он сказал?

Иван Петрович . Сказал «гм!» его высокопревосходительство; «это чиновник … »

Александр Иванович . Да, да, «это чиновник ну и … служит у меня». После того разговор не был уже так интересен; и начался об обыкновенных вещах.

Иван Петрович . А больше ничего не заговаривал обо мне?

Александр Иванович . Нет.

Иван Петрович (про себя) . Ну, покамест еще не много. Господи боже мой! ну что, если бы сказал он: «такого-то Барсукова, в уважение тех и тех и прочих заслуг его, представляю … »

Те же и Шрейдер (выглядывает в дверь) .

Иван Петрович . Войдите, войдите; ничего, пожалуйте сюда: что, это для доклада?

Шрейдер . Для подписания. Здесь отношение в палату и рапорт управляющему.

Иван Петрович (между тем читает) . « … Господину управляющему … » Это что значит? у вас поля по краям бумаги неровны. Как же это? Знаете ли, что вас можно посадить под арест ?.. (Устремляет на него глубокомысленный взор).

Шрейдер . Я говорил об этом Ивану Ивановичу: он мне сказал, что министр не будет смотреть на эту мелочь.

Иван Петрович . Мелочь! Ивану Ивановичу хорошо так говорить. Я сам то же думаю: министр точно не войдет в это. Ну, а вдруг вздумается!

Шрейдер . Можно переписать; только будет поздно. Но так как изволили сами сказать, что министр не войдет …

Иван Петрович . Так! это всё правда. Я с вами совершенно согласен: он не займется этими пустяками. Ну, а в случае, так ему придется: «Дай-ка посмотрю, велико ли место остается для полей?»

Шрейдер . Если так, я сейчас перепишу.

Иван Петрович . То-то, если так. Ведь я с вами говорю и объясняюсь, потому что вы воспитывались в университете. С другим бы я не стал тратить слов.

Шрейдер . Я осмелился только потому, что г. министр …

Иван Петрович . Позвольте, позвольте! Это совершенная истина: я с вами не спорю ни на волос. Так, министр на это никогда не посмотрит и не вспомнит даже про это. Ну, а вдруг … Что тогда?

Шрейдер . Я перепишу. (Уходит).

Иван Петрович (пожимая плечами, оборачивается к Александру Ивановичу) . Всё еще ветер ходит в голове! Порядочный молодой человек, недавно из университета, но вот тут (показывает на лоб) нет. Вы себе не можете представить, почтеннейший Александр Иванович, скольких трудов мне стоило привесть всё это в порядок; посмотрели бы вы, в каком виде принял я нынешнее место! Вообразите, что ни один канцелярский не умел порядочно буквы написать. Смотришь: иной къ перенесет в другую строку, иной в одной строке пишет, сі- , а в другой: ятельству . Словом сказать: это был ужас! столпотворение вавилонское! Теперь возьмите вы бумагу: красиво! хорошо! душа радуется, дух торжествует. А порядок? порядок во всем!

Александр Иванович . Так вам чины, можно сказать, по́том и кровью достались.

Иван Петрович (вздохнув) . Именно, по́том и кровью. Что ж будете делать, ведь у меня такой характер. Чем бы я теперь не был, если бы сам доискивался? У меня бы места на груди не нашлось для орденов. Но что прикажете! не могу! Стороною я буду намекать часто, и экивоки подпускать, но сказать прямо, попросить чего непосредственно для себя … нет, это не мое дело! Другие выигрывают беспрестанно … А у меня уж такой характер: до всего могу унизиться, но до подлости никогда! (Вздохнувши). Мне бы теперь одного только хотелось — если б получить хоть орденок на шею. Не потому, чтобы это слишком занимало, но единственно, чтобы видели только внимание ко мне начальства. Я вас буду просить, великодушнейший Александр Иванович, этак, при случае, натурально мимоходом, намекнуть его высокопревосходительству: что у Барсукова-де в канцелярии такой порядок, какой вы редко где встречали, или что-нибудь подобное.